«Я очень прошу оградить нас от этого человека. Я боюсь за свою жизнь и жизнь моих детей. Он тиран. Я хочу, чтобы он никому и никогда не причинял больше боли!» С такими словами Ирина обратилась в полицию с заявлением на гражданского мужа. Он избивал ее 18 лет, издевался над детьми и довел дочь до попытки суицида. Но в полиции никто не помог. Пришлось бежать
«Почему тогда не ушла?»
Суровые панельки, словно вросшие в землю, окружают центр Череповца. Пустые глазницы окон бесстрастно смотрят на шумные компании, которые шелушат семечки у фонтанов и прикрывают пивные бутылки пакетами.
У местного Дома культуры, такого же аскетичного и брутального, как и весь город, стоит хрупкая светловолосая женщина. На вид Ирине не больше тридцати. На ней обтягивающие джинсы и косуха, из-под которой видна татуировка-веточка на тонком запястье. На днях ей исполнилось 38, и, по ее словам, она только начинает жить. В прошлом — неудачный гражданский брак, который полжизни был для нее тюрьмой.
С будущим мужем, кандидатом в мастера спорта по карате Анаром она познакомилась в День святого Валентина. Ей было 16. Он был на семь лет старше и окружил ее заботой, которой выросшая без отца Ирина никогда не знала.
Все начиналось романтично: «пел мне песни про любовь, называл королевой». Но через два месяца после знакомства пригласил к себе в общежитие, где избил. Спустя много лет в объяснительной записке для полиции Ирина будет вспоминать этот день так: «Он включил громко музыку, резиновым жгутом начал сильно перетягивать руку выше локтя, помочил руку водой и взял карманный нож». Она попыталась сопротивляться, но он схватил ее и начал бить палкой по голове. Из-за музыки криков Ирины никто не слышал.
«Потом он выкрутил лампу из люстры и попытался сунуть мои пальцы в цоколь. Он привязал себя ко мне, чтобы контролировать все движения, но потом отпустил и стал в истерике просить прощения. Говорил, сам не знает, что на него нашло», — вспоминает Ирина.
Вопрос «почему тогда не ушла?» она задавала себе много раз. Страх парализовал ее. По ее словам, Анар угрожал, что, если она бросит его, ее найдут расчлененной в лесу, и сомневаться не приходилось: он всегда носил с собой ножи и имел везде «нужных знакомых».
К тому же в начале семейной жизни избиения были редкими. Промежутки между ними мужчина заполнял заботой и, как казалось Ирине, любовью. В браке родились двое детей.
Ирина до последнего надеялась, что муж изменится, особенно после рождения сына, «ведь для его нации очень важно иметь наследника». Старалась быть хорошей женой, ограничила все контакты с друзьями, приняла ислам. Но этого было недостаточно, чтобы он перестал ее бить. Поводом, например, могло стать то, что Ирина купила в кредит детскую двухъярусную кровать — от Анара прилетело бронзовой статуэткой по лицу. Была сломана переносица.
При этом тратила она свои деньги: сам он официально нигде не работал, деньги в семью приносил редко, сутками где-то пропадал, злоупотреблял алкоголем и никогда не рассказывал о том, чем занимался.
Иллюстрация: Алина Кугуш для ТД
«Были его рабынями»
Со временем проблемы усугубились: страдать начали и дети. Когда старшая дочь Катя (имя по ее просьбе изменено. — Прим. ТД) начала взрослеть, Анар стал запрещать ей общаться со сверстниками, регистрироваться в соцсетях, гулять после школы.
«Она училась в женской гимназии, но он почти всегда провожал и встречал ее лично либо посылал специального человека. Настолько у него была паранойя. Кроме того, у него были пароли от всех моих соцсетей. Мы были его рабынями», — признает Ирина.
Сама Катя в своем заявлении в полицию позже напишет, что отец регулярно ее избивал. В ходу обычно был ремень с железной пряжкой, шрамы от которой остались у нее на спине до сих пор, но как-то, когда она задержалась после школы и пришла домой около шести вечера, отец ударил ее кулаком в голову, а затем накалил на плите большой гвоздь и начал прижигать руку, чтобы девочка рассказала, где была.
«Он держал меня в заложниках, пристегивал наручниками к большой гире, угрожал расправиться со мной, отвезти на мост и скинуть в реку. <…> Говорил, что я “мразь и шлюха” и не должна жить», — так, по словам Кати, отец хотел выяснить, с кем она общается.
Все это происходило, когда Ирина была на работе. Катя ей об этом не говорила, носила закрытую одежду и все держала в себе. Впервые она смогла рассказать о нем все только в отделении полиции.
«Он приходил ночью и делал мне массаж, гладил ноги, мне это было вообще неприятно, также он постоянно ходил передо мною по квартире в обтягивающих трусах, мне было противно смотреть на него, — расскажет позже Катя. — …Он не только физически, но и морально издевался, он убивал во мне личность, считал, что у меня не должно быть своих прав и своего мнения. <…> Благодаря ему я лишилась детства и чувств. Он до такой степени избивал меня, что я уже считала это нормальным. Я хотела покончить с собой, потому что устала жить в страхе».
Трасса в никуда
Разговоры выпивающих у фонтана становятся громкими, Ирина предлагает пройтись. Ей тяжело находиться рядом с пьяными людьми. К этому времени над городом загорается нежно-розовый закат. Но его с разных сторон заволакивает дым от градообразующих заводов «Северсталь» и «Апатит». Кажется, что в городе нет места ярким краскам.
Точка невозврата для Ирины наступила вечером 7 июня 2018 года. В друзья во «ВКонтакте» к ней пришла заявка якобы от профиля ее дочери. «Конечно, я знала, что втайне от отца Катя сидела в соцсетях, но эту страницу создала не она. Я удалила заявку, но он успел это увидеть», — вспоминает она.
Анар разбудил дочь и устроил скандал. Он хотел прочитать ее переписки. «Я говорила, что это не моя страница, — вспоминает сама Катя. — Он уехал, сказав, что сейчас точно узнает, что это моя страница, и убьет меня, а если это страница другого человека, который зарегистрирован под моими фотографиями, то он найдет и убьет его».
Когда Ирина легла спать, Катя убежала из дома — босиком и в халате. Она направилась к мосту. Ее вовремя схватили проезжавшие мимо полицейские и вернули домой.
На следующее утро Ирина отвела дочь в школу, дождалась после занятий и спряталась с ней на парковке у отдела полиции, выключила телефоны, вытащила сим-карты, а затем попросила случайную прохожую вывезти их из города.
Пойти на это было сложно: дома оставался восьмилетний сын. Но Ирина решила: пусть он будет расти без нее, но дочь останется жива. Что делать дальше, она не представляла — за всю свою жизнь за пределы города она не выезжала ни разу.
Когда случайная попутчица их вывезла, мать и дочь пошли пешком по дороге в сторону Ярославля. Автостопом доехали до Рыбинска, где взяли билеты на поезд до Сочи — там жили знакомые, которые их приютили.
Но сердце Ирины было неспокойно за сына. Подруги с работы, с которыми она поддерживала связь, уговорили ее вернуться в Череповец ради ребенка, предварительно связавшись с благотворительной организацией помощи людям в сложной жизненной ситуации «Синяя птица».
Иллюстрация: Алина Кугуш для ТД
Суд да дело
По возвращении Ирину и Катю сразу отвезли в укрытие «Синей птицы». Сына удалось забрать благодаря полиции.
Женщине изменили внешность: покрасили, постригли, переодели. Но Анар все равно выяснил, в каком районе живет бывшая. Он ходил под окнами и искал квартиру.
Тогда «Синяя птица» отправила Ирину с детьми в убежище в Москве.
Там они пробыли полтора месяца. А затем снова вернулись: полиция начала расследование по делу об истязаниях, причинении тяжкого вреда здоровью по неосторожности и доведении несовершеннолетней дочери до покушения на самоубийство — надо было давать показания. В «Синей птице» Ирине рекомендовали обратиться за юридической помощью в Консорциум женских неправительственных объединений, где ей предоставили адвоката Ирину Соловьеву.
Интересы Анара представляли его знакомые юристы. Они пытались убедить судью, что Ирина якобы пыталась увезти дочь на территорию, подконтрольную запрещенной в России террористической организации ИГИЛ, в качестве доказательств предъявили фото Кати в платке и с игрушечным автоматом в руках.
«Это был цирк. С этим автоматом и сам Анар фотографировался. Естественно, доказать им ничего не удалось», — вспоминает Ирина.
В августе 2019 года суд признал мужчину виновным по всем статьям. Его приговорили к семи годам строгого режима. Ирина по привычке себя винила: «У меня был дикий дискомфорт, что я человека лишила свободы. И я все еще любила его. Мне было так тоскливо первое время».
И только сейчас, признается женщина, наступило понимание, что до этого она как будто и не жила. Ощущение свободы отразилось на ее внешности: на старых фотографиях — бледная запуганная женщина в длинных юбках, передо мной — яркая и уверенная, с красивым маникюром и макияжем.
Катя после этого тоже сильно изменилась: сбрила волосы, сделала много татуировок и переехала в Санкт-Петербург, где живет под другим именем.
«Дочь упрекала меня, что я не ушла от него раньше. Говорила, что если бы не она, то до сих пор бы это все продолжалось. Я не спорю с ней», — с грустью замечает Ирина.
Обшарпанные панельки погружаются в вечерние сумерки. В темноте их лоджии похожи на щербатые рты. Остается только догадываться, какой мрак может твориться за закрытыми окнами. Ирина садится в автобус и уезжает — даже в воскресенье ей нужно на работу. Но она смогла выбраться из этого мрака и построить новую жизнь.
Так как в России нет закона о домашнем насилии, очень часто агрессоры остаются безнаказанными. Ирине удалось защитить себя и детей во многом благодаря грамотной юридической помощи Консорциума женских неправительственных объединений. Пожалуйста, оформите регулярное пожертвование в пользу организации, чтобы она и дальше могла предоставлять адвокатов жертвам домашнего насилия.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!