Павел Никулин объясняет, почему он бросил пить и почему нужно помочь тем, кто бросить не может
«Привет, меня зовут Паша, и я алкоголик». Я представлял, как говорю это, много раз.
Я захожу в какое-нибудь светлое помещение, на стульях в кругу сидят разные интересные люди. Какой-нибудь бородач в косухе с татуированными руками, агрессивная высокая худая девочка-подросток с черными волосами, интеллигентного вида пузатый лысый очкарик в костюме, домохозяйка в бигудях и еще пара-тройка персонажей. Я сажусь на свободный стул и слушаю, как они по очереди представляются.
— Привет, меня зовут Олег, и я алкоголик.
— Привет, меня зовут Настя, и я алкоголик.
— Я Кристина, и я алкоголик.
— Я Матвей, и я алкоголик…
Мой черед.
— Меня зовут Паша, и я алкоголик.
Все по очереди называют свои имена и признаются в том, что если они начнут пить, то уже не остановятся. Они говорят, что пить им нельзя совсем, что они никогда не выздоровеют, что в какой-то момент они решили больше не пить никогда и что им понадобилась помощь таких же людей.
Я никогда не ходил в группы поддержки. Признаться, я знаю о них только из американского масскульта. Мне кажется, что, если я приду в какую-нибудь подобную группу в Москве или Питере, там все будут говорить по-английски и вести себя как шаблонные персонажи сериалов. Я понимаю, что это будет совсем не так, но ничего не могу с собой поделать — такие уж ожидания.
Привет, меня зовут Паша, и я алкоголик. Мне давно хотелось это сказать, но так вышло, что я никогда никому не признавался в том, что у меня зависимость. Я не говорю «была зависимость», потому что это, видимо, со мной на всю жизнь, хотя я трезв уже три года, четыре месяца и пару недель.
Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД
Алкоголь я пил с 12 лет довольно весело и регулярно, но счел это проблемой только в 2012 году, когда в декабре отдыхал в одной из южных стран. Бутылка пива стоила доллар, рюмка дрянного виски стоила доллар. Для того чтобы отправиться в ад, мне требовалось от четырех до шести долларов. Обычно пьяные экстремальные путешествия стоили куда дороже и начинались минимум с полулитра чего-нибудь крепкого, поэтому я не раздумывал, а просто напивался. Беспощадный сатанинский коктейль вырубал и ноги, и мозг. Я отрубался в барах и непонятно как добирался до номера гостиницы.
Жарким утром меня терзало ужасное похмелье, вечером — желание поскорее накидаться. То, как я проводил время, мало отличалось от того, как я жил в Москве. В Москве я ходил на работу, после работы топился в бухле. Несколько лет я оправдывал свое желание пить тяжелым и нервным трудом.
Но вот в декабре 2012-го я понял: тяжелой работы нет, нервируют только гекконы на стенах, но я, вместо того чтобы радоваться жизни и солнышку, почему-то спешу в бар.
«Ладно, — думал я, возвращаясь домой с двумя спортивными сумками, набитыми бутылками. — Все дело в дешевом бухле. В России со мной такого не будет. Никогда больше не будет».
В Москву я прилетел за неделю до Нового года. Суперзапас алкоголя мы с друзьями опустошили в какие-то ужасно короткие сроки. Последний раз в своей жизни я пил где-то на Кубани: водка, шашлыки, а потом пиво, шампанское, и вот я уже не помню, как оказался в квартире друга. На следующий день я пожалел, что проснулся. Отвратительно было настолько, что пришлось лежать на заднем сиденье машины друзей. Мы куда-то ехали, я не интересовался. Я умирал. Я жалел себя, пил минералку и думал, что в жизни надо что-то менять, причем срочно.
Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД
О том, что я собираюсь не пить, я сказал трем друзьям. Первый как раз вышел из запоя, второй выписался из больницы, куда загремел с панкреатитом. Третий, потягивая пивко, переживал, что мы будем теперь мало общаться. Он, кстати, был прав.
Привет, меня зовут Паша, и я алкоголик. Я понял это в декабре 2012-го, пить перестал в январе 2013 года. И если скажу, что моя жизнь после этого сразу пошла в гору, то обману вас. Я потерял сон, стал реже видеться с друзьями, у меня начались панические атаки, пришлось идти к специалисту, есть антидепрессанты. Только осенью 2013 года я пришел в норму, стал нормально спать и есть. Но депрессия дала мне важную передышку: я выпал из своего бухающего окружения, изменил привычки. Если честно, то я неплохо справляюсь.
Я знаю, что мне нельзя пить, вот и все. Я знаю, что всем от этого лучше. А еще я знаю, что бороться с зависимостью от алкоголя тяжело и что людям бывает нужна помощь. Мне помогли друзья и родные. Так уж вышло, что они у меня были понимающими. Так что мне не пришлось говорить фразу «Привет, меня зовут Паша, и я алкоголик» незнакомым людям. Признаться, я говорю об этом вообще в первый раз.
В России алкоголизм почему-то считается пороком и следствием человеческого безволия, поэтому люди остаются со своей зависимостью один на один. Для них существует фонд «Старый свет». Это организация, которая бесплатно помогает людям побороть зависимость от алкоголя. Для работы фонду требуется 600 тысяч рублей в год. Этих денег хватит, чтобы оплатить питание реабилитантов и прочие расходы. Для того чтобы помочь этим людям, переведите 500, 1000 рублей на счет организации. Вы один раз не сходите в бар, а кто-то получит возможность начать новую жизнь без зависимости и похмелья.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!