В России действует массовое движение противников генной инженерии — они верят, что модифицированные продукты приводят к страшным мутациям и неизлечимым болезням. Их выводы поддерживают отечественные бизнесмены и власть, но не ученое сообщество
Текст написан в соавторстве с Дмитрием Сидоровым
— Во всей галактике идет война двух цивилизаций — светлого пути развития, созидания и темного пути — паразитирования. Сейчас для социальных паразитов, верхушки Мирового правительства, идут процессы, которые они не могут контролировать. Паразиты сказали: «Мы знаем, что наше время кончилось. Но мы не уйдем тихо, мы громко хлопнем дверью», — увлеченно рассказывает «Таким делам» книгоиздатель Дмитрий Пташкин.
— Как это связано с генетически модифицированной пищей? — возвращаем его к приземленной теме нашей беседы.
— Последние 30-50 лет паразиты стараются организовать некоторые процессы по снижению уровня эволюционного развития нашей цивилизации. Для этого было придумано много ловушек, и одна из них — ГМО. Употребление этих организмов ведет к смерти, болезни, страданиям.
— Сейчас в России законодательно запретили выращивание и разведение ГМО-сортов. Разве этого мало?
— Запретили выращивать пшеницу, кукурузу с ГМО. Поверьте, помимо пшеницы и прочего, химии очень много: есть специальные удобрения от «Монсанто», которые все меняют генетически, производится ГМО-питание для птиц и так далее. Это целое направление, якобы для извлечения суперприбыли, но реальная цель — сокращение численности населения на Земле. Думаю, смертность в Москве и Петербурге в разы превышает все, что было раньше. Вся медицина, все гипермаркеты — способ ведения современных гибридных войн, — рисует апокалиптические картины книгоиздатель Пташкин.
Он владеет эксклюзивными правами на издание трудов Николая Левашова, одного из столпов оппозиции «вредным» достижениям прогресса от ГМО-продуктов до вакцинации детей, и считает себя учеником покойного — Левашов скончался в июне 2012 года. По мнению его сторонников, он был убит темными силами с помощью генетического оружия.
Оружие геноцида
Согласно опросу ВЦИОМ, свыше 80% россиян считают продукты питания с ГМО вредными. Кто-то из опрошенных полагает, что такая еда приводит к мутациям и бесплодию, вызывает рак и в целом наносит вред здоровью, но большинство называют ГМО-продукты вредными без всяких объяснений. Возможно, это просто страх неизвестного — только треть россиян помнит, что гены есть во всех растениях, а не только в «генетически модифицированных», показывает опрос НИУ ВШЭ.
О страшной опасности ГМО для людей постоянно пишут в газетах, вещают с экранов телевизоров, говорят на официальном уровне.
«Многие серьезные ученые с тревогой заявляют, что генетически модифицированные организмы, внедряемые в нашу с вами еду, могут стать тем невидимым оружием, которое рано или поздно уничтожит все население планеты», — говорит голос за кадром передачи «Генетика. Смерть после еды» телеканала РЕН ТВ.
Участники общественной организации «Профсоюз граждан России» с плакатами с надписью «Если вступим в ВТО — будем кушать ГМО!!!» во время митинга против вступления России в ВТО в Санкт-ПетербургеФото: Петр Ковалев/Интерпресс/ТАСС
«Все чаще и чаще в мире то тут, то там возникают возгласы ученых, которые говорят, что генномодифицированные продукты влияют на репродуктивную функцию человека и могут в конечном счете стать неким способом регулирования народонаселения на планете», — а это слова молодого политика Максима Мищенко на круглом столе, организованном в Общественной палате РФ в ноябре 2012 года. Участники заседания пришли к выводу, что ГМО могут представлять угрозу национальной безопасности.
Учение Левашова, передачи РЕН ТВ и круглые столы в ОП РФ, помимо темы, объединены одним общим моментом, вернее, личностью — биологом Ириной Владимировной Ермаковой.
«У нас в России есть серьезный специалист — Ирина Ермакова. Когда ребята-движенцы из Москвы с ней познакомились, в нашей стране результаты ее экспериментов здорово замалчивались перед общественностью», — вспоминает Пташкин. После публичных встреч с Левашовым Ермакова активно появляется на телевидении и радио, пишет статьи и выступает с докладами на тематических конференциях. Если свести сотни ее выступлений и публикаций к одной мысли, это будет: «ГМО — оружие геноцида».
На первый взгляд, ее биография говорит о солидном научном опыте. Закончив биофак МГУ в конце 1970-х годов, спустя несколько лет Ермакова защищает кандидатскую диссертацию, а в 2001 году становится доктором биологических наук. До сентября 2010 года она — научный сотрудник Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН. В прессе ее обычно представляют как эксперта по экологической и продовольственной безопасности.
Аура солидности начинает бледнеть, если внимательно изучить публичные заявления Ермаковой. Скучная многочасовая дискуссия в дискуссионном клубе Народно-освободительного движения вдруг приобретает новое измерение: первыми людьми были гермафродиты женского пола, а мужчины — видоизмененные женщины, делится с патриотами биолог. По ее мнению, сейчас наблюдается всплеск рождаемости гермафродитов, что связано с ГМ-картошкой — в ее генотип внесен ген, запускающий развитие половых мужских органов. Технологию ГМО, видимо, создали инопланетяне для сокращения или уничтожения человечества — это фрагмент другого выступления. Земля могла быть создана как некая модель для экспериментов, размышляет Ермакова в одном из телешоу РЕН ТВ.
Становится понятно, почему Левашов так ценил эту женщину — сторонник теории полой Луны, силой мысли якобы останавливавший ураганы, нашел в ней родственную душу. У Ермаковой много общего и с другим человеком — лицом антивакцинаторского движения Галиной Червонской. Чудесным образом в нашей довольно патриархальной стране нашлось место для двух женщин-ученых, прервавших свои карьеры, чтобы стать глашатаями движений, отрицающих признанные научные истины.
С особой жестокостью
— Вы поймете, что такое ГМО, когда женитесь, а ваша жена не сможет никак забеременеть, или у нее будут постоянные выкидыши. Это катастрофа, у нас очереди в центры альтернативного оплодотворения, традиционно люди уже не могут зачать детей! К 30 годам у вас будет здоровье плохим, будут отказывать почки, печень, с кровью будут проблемы. Все будут сваливать на экологию, а на самом деле — это ГМ-продукты! — обещает Ирина Ермакова корреспонденту ТД.
— Генетически модифицированные организмы действуют не сразу, у них незаметный, растянутый во времени эффект, — продолжает один из самых известных публичных противников ГМО. — Есть два-три года, чтобы стать полным инвалидом, а потомство сделать бесплодным. Я проводила исследования на крысах, в течении одного года мы наблюдали три поколения и увидели жуткие патологии: больше половины потомства было нежизнеспособным, часть была недоразвитой, и все были бесплодными, — она прерывается, чтобы поправить плотно сидящие солнцезащитные очки и сделать глоток черного кофе.
— А в этой кофейне точно не используют ГМ-сырье?
— Откуда я знаю? И кофе может быть модифицированным, и все что угодно. Есть Роспотребнадзор, они должны проверять это. Но закон только вступил в силу, — размеренно отвечает Ермакова. Ее речь насыщена яркими пугающими образами: ГМО в пище она сравнивает со ртутью, «только еще хуже», а генотип организма с компьютером, в который нельзя совать ненужные детали. Снова повторяет тезис, что НАТО рассматривает ГМО как биологическое оружие.
— Зачем устраивать какие-то войны, запускать атомные бомбы? Можно просто запустить продукт — это дешево, его много, народ просто перестанет размножаться, люди будут болеть и умирать. Не сразу, как от вируса, а лет через 10-20. Территория будет освобождена без лишних усилий, — негодует женщина.
Лабораторная крыса, на которой испытывают трансгенную сою в клинике лабораторных животных в Научно-исследовательском институте питания Российской академии медицинских наук.Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС
— Были ли в вашей практике случаи, когда ГМО наносили непоправимый вред именно людям, а не крысам?
— Да, помню, я выступала по радио, и позвонила женщина-вегетарианка. Рассказала, что очень активно ела ГМ-сою. Через два-три года она стала полным инвалидом. Сейчас ГМО введены в хлебобулочные изделия, мясные, молочные, но она ела ГМ-продукт в чистом виде, и поражены у нее были многие органы.
— Мы не понимаем, для нас это очень странно, что вот так просто будут травить. Но ведь украинцы, на которых летели бомбы, тоже были уверены, что такого не будет, — внезапно меняет тему Ермакова. — Они жили так же, как мы: учились, женились, рожали, занимались бизнесом. И вот их начали уничтожать с особой жестокостью. Янукович в свое время решил отказаться от ГМО, и это вызвало негативную реакцию со стороны Америки. Может, это стало толчком этих процессов.
От Украины ожидаемо переходим к международной повестке. Ирина Владимировна приводит слова Хиллари Клинтон, которая якобы рассказывала, как Украина войдет в Евросоюз, а затем будут созданы Соединенные Штаты Европы.
— Есть даже карта будущих Штатов, где Россия, кстати, разделена на мелкие государства — Московию, Соединенные Штаты Сибири… ГМО — идеальное оружие для осуществления этого плана, — горячится оппонентка генной инженерии.
— Но ведь ГМ-продукты широко распространены в США?
— Там сложная ситуация. Американцы активно ели эти ГМО, отсюда и американское ожирение, онкология, бесплодие. Неспроста они брали наших детей на усыновление! Америка все сперва проверяет на собственном населении — на своих обкатывали витамины для беременных, которые приводили к уродствам детей. Это страна иммигрантов, и им все равно, что происходит с их населением — эти вымерли, другие приедут. Поэтому у них и перекос в сторону темнокожего населения — одни вымерли, и пошел поток из Африки, — ставит жирную точку в нашей беседе Ермакова.
ГМО сивой кобылы
Главный аргумент биолога-отрицателя, с которым можно рационально спорить, это эксперимент с лабораторными крысами, которые ели ГМ-сою и страшно мучились. В свое время он наделал шуму не только в России, но и на Западе. Это единственное исследование Ермаковой, опубликованное в рецензируемом научном журнале — Nature Biotechnology. На его же страницах чуть позже Ермакову обвинили в ряде грубых ошибок при проведении эксперимента. Сама биолог винит в блокировании ее исследований лоббистов из транснациональной корпорации «Монсанто» — мирового лидера в области коммерческих биотехнологий.
Директор ГУ НИИ питания РАМН, академик РАМН Виктор ТутельянФото: Олег Дьяченко/ТАСС
«Работы Ермаковой — бред сивой кобылы, — эмоционально говорит директор Института питания РАМН, академик РАН Виктор Тутельян. — Человек делает себе паблисити. Она кормила крыс сухой соей, добровольно ни одна крыса это бы есть не стала. Не было правильного соблюдения эксперимента, как захотелось, так и сделали! В итоге малоизвестный научный работник стал популярным. В Европе и других странах ее уже никуда не пускают, а здесь она пока еще пугает народ.
Вредоносность ГМО ни одним серьезным опытом не подтверждена, — отмечает ученый. — У нас в РАН и в Роспотребнадзоре все самые последние методы по поиску черной кошки в черной комнате. Мы знаем, что ее там нет, но мы ее ищем, пытаемся обнаружить малейшие изменения от применения ГМО. Это кропотливая и серьезная работа. Конечно, когда мы выяснили, что на трех поколениях животных ГМО никак не отразились, мы услышали: «А может, будет на седьмом?» Доказывать, что я не верблюд — увольте», — возмущается Тутельян.
Его слова подтверждаются сухими данными: «В 2014 году в журнале Critical Reviews in Biotechnology вышел обзор 1783 научных работ, опубликованных за последние 10 лет и посвященных ГМО. Из них 770 посвящены изучению воздействия ГМ-продуктов на людей и животных. В статье делается вывод, что нет никаких научных подтверждений токсичности одобренных к продаже ГМ-сортов», — пишет известный российский биолог Александр Панчин в книге «Сумма биотехнологий».
Панчин также объясняет возможную причину страшных крысиных смертей в лаборатории Ермаковой: свежая соя ядовита и требует термической обработки, если ее не пропарить, животным будет плохо даже от самых натуральных семян.
Достаточно исследований, доказывающих безвредность ГМО, а вот убедительных примеров обратного — нет, подчеркивает доктор биологических наук, видный научный деятель Михаил Гельфанд. «Был единичный случай, когда ген бразильского ореха пересаживали в сою, и ее употребление могло вызвать у людей перекрестные аллергические реакции. Но это быстро отследили, и сорт не пошел в производство. За такими вещами всегда следят, это не что-то ужасное», — добавляет ученый.
По его словам, многие ГМ-сорта могли бы решить серьезные продовольственные проблемы. «Папайя почти вся недавно вымерла, кроме ГМ-сорта. Но это не самый жизненно важный фрукт, да и нам не очень близкий, а вот другой пример — бананы. Все традиционные сорта, которые сейчас есть на российском рынке, очень близки генетически, и, если вдруг появится какая-нибудь болезнь, они все сразу вымрут», — перечисляет Гельфанд.
Борьба с ГМО мешает очень важному и полезному делу — искоренению слепоты, ежегодно поражающей сотни тысяч людей, обращает внимание эксперт на открытое письмо 107 лауреатов Нобелевской премии в адрес международного Гринписа.
«Мы призываем Гринпис и его сторонников внимательно изучить мировой опыт фермеров и потребителей продуктов, улучшенных с помощью биотехнологии, признать выводы авторитетных научных организаций и агентств-регуляторов и прекратить свою кампанию против ГМО в целом и золотистого риса в частности», — говорится в письме от 29 июня этого года. Благодаря генной модификации в золотистом рисе есть бета-каротин, помогающий восполнить потребность человека в витамине А — дефицит этого витамина из-за крайне скудного питания ежегодно приводит к необратимой слепоте около 500 тысяч человек (в основном детей) в беднейших странах Азии и Африки.
ГМО в кривых зеркалах
Легко счесть взгляды радикальных противников ГМО бредом сумасшедшего, тем более, что часть работ того же Левашова, например, «Россия в кривых зеркалах» внесена в Федеральный список экстремистских материалов. Оккультист, неоязычник, академик четырех безвестных академий и радикальный националист — в целом довольно маргинальная фигура. Но даже если списать со счетов 30 тысяч участников головного сообщества левашовцев во «ВКонтакте», противников методов генной инженерии можно найти на самом высоком уровне.
В конце июня 2016 года запрет ГМО стал законодательным — наряду c «пакетом Яровой» и десятками других законов и поправок Госдума запретила выращивание и разведение в России «генно-инженерно-модифицированных растений и животных», сделав исключение для научных работ.
Ученый, член Общественного совета при Министерстве образования и науки РФ Михаил ГельфандФото: Елена Никитченко/Интерпресс/ТАСС
«Моя реакция на этот закон была такая же, как и на все законы, которые принимает Дума в последнее время — «идиоты». Вопрос, почему они продолжают принимать такие странные законы, — это к психологам», — комментирует Гельфанд.
Еще летом 2014 года появились слухи о запрете ГМО, тогда открытое письмо в адрес Министерства образования и науки с требованием отказаться от этой идеи подписали 300 ученых, из них 150 со степенями по биологии и медицине. Вскоре из ведомства пришел ответ. «Они писали, что поддерживают биотехнологии и выступают против таких странных инициатив отдельных депутатов. А через полгода само министерство и внесло этот проект в правительство, а оно уже — в Думу. Я тогда спросил у председателя Комитета по науке академика Черешнева, как он мог голосовать за такое. Он сначала замялся, а потом сказал: «Это не я голосовал, а моя карточка»», — вспоминает ученый.
Через год Гельфанд попал на заседание думского Комитета по науке: «Я там тоже спросил, что у них у всех случилось с головой, и представитель Минобрнауки господин Матвеев, который подписывал ответ ученым, официально подтвердил, что никаких сведений о вреде ГМО у министерства нет, а проект разработан только из соображений продовольственной безопасности».
По мнению Гельфанда, подобные соображения, мягко говоря, неумны и приведут только к росту зависимости от импорта. «Если внимательно вчитаться в текст, ввоз остается на усмотрение правительства. Зато целую высокотехнологичную отрасль мы губим. Да, в экспериментальных целях ГМО можно продолжать исследовать, но вряд ли кто-то будет этим заниматься — вы не будете развивать технологии просто так, для собственного любопытства выводить новый сорт, если он точно не пойдет в серию. Это бессмысленно».
Другие ученые высказываются не менее резко. «Россия, держась за низкую образованность населения и старинные предубеждения, теряет отличную возможность производить пищу, состав которой хорошо известен, а урожайность крайне высока», — говорит научный сотрудник Дарвиновского музея Елена Сударикова.
Протестующие против ГМОФото: Michael Olivers/Alamy/ТАСС
Она расстроена, что теперь чаще придется есть пищу без ГМО: «Я лично люблю знать, что конкретно я ем, всегда внимательно изучаю состав продуктов и лекарств, которые употребляю. И мне очень горько от того, что придется все чаще есть растительную пищу, про которую я не знаю, чем конкретно ее поливали. А про ГМ-продукты это как раз известно, за ними строго следят, и документация их полнее, чем у не-ГМО».
Если истерия будет нарастать, научное отставание станет необратимым, резюмирует академик Тутельян: «Запрет на выращивание генно-модифицированных растений надо рассматривать как временную предупредительную меру. Любая новая технология, особенно технология крупномасштабная, требует строжайшей дисциплины — этот запрет заставит сельскохозяйственников пересмотреть свой подход к биотехнологиям, поэтому я к нему отношусь спокойно. Главное, что не тормозятся научные исследования, если будет наложен запрет на это — мы отстанем, и навсегда».
ГМО о двух концах
Основатель кооператива LavkaLavka Борис АкимовФото: Михаил Терещенко/ТАСС
«ГМО — способ монополизации рынков посредством вытеснения малых ферм и поставщиков семян и причина исчезновения регионального биоразнообразия за счет универсализации и глобализации семенного рынка, что представляет угрозу для возрождения сельских территорий и устойчивого развития малых ферм», — излагает свою точку зрения создатель фермерского кооператива LavkaLavka Борис Акимов.
Недавно он принимал участие в заседании Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, темой которого было развитие сельских территорий и поддержка биоразнообразия в мире. Акимова можно назвать представителем умеренной части движения противников ГМО — он подчеркивает, что не может спорить с учеными о вреде ГМ-пищи, но готов поспорить о рисках для фермерства.
Серьезная претензия к ГМО — монополия на рынке трансгенных семян, в основном поделенном между глобальными корпорациями вроде той же «Монсанто». Фермер также не согласен с утверждениями о высокой урожайности и дешевизне ГМ-сортов: «Это может быть на определенной территории в определенный отрезок времени. Но есть примеры, в Штатах в первую очередь, когда через три-четыре года эти преимущества теряются, и себестоимость продукта растет и становится даже выше, чем при использовании традиционных семян. Поэтому это палка о двух концах, и однозначно сказать нельзя».
У Акимова есть программа развития органического земледелия в России.
«У нас сельскохозяйственных земель, выведенных из оборота, 40 миллионов гектаров — значит, там давно не применяются химия и пестициды. Это просто кладезь для органического земледелия! Что касается климатических зон, у нас полным-полно земель, расположенных в благоприятных условиях: юг России, Черноземье. Да и если мы возьмем Скандинавию какую-нибудь с похожим климатом — там все прекрасно», — описывает фермер.
Биоразнообразие помогает природе противостоять заболеваниям, еще раз подчеркивает Акимов. И это важнее, чем эгоистичные интересы отдельного едока.
«Часто бывает так, что ученые, защищающие ГМО, об этом не думают. Мы не спорим с тем, что они делают интересное и важное дело, но к ним примыкают люди, которые вообще не очень разбираются в проблеме, и им кажется, что если ученый что-то говорит, то он всегда прав. Такая бездумная религиозная вера в прогресс и в науку. Но наука от этого не становится более научной. А так, и среди защитников ГМО есть хорошие симпатичные люди — пусть они их исследуют, в общем, флаг им в руки», — добродушно усмехается основатель фермерского кооператива.
Ты то, что ты ешь
Сложно найти проблему важнее и значимее, чем организация качественного питания — мы пытаемся решить ее ежедневно и ежечасно, каждый в зависимости от своего достатка и разумения. Но что считать качественной едой в век массового производства? Миллионы бройлеров, выращенных в фабричных условиях, йогурты с красителями из измельченных жуков, сыры из пальмового масла, творог, вспыхивающий как керосин, — веками люди ели совсем другую пищу, называемую сейчас зеленой, органической или «биопродуктами». Консерванты, антиоксиданты, стабилизаторы, эмульгаторы, усилители вкуса и аромата и даже антибиотики — лишь малая часть химических добавок, которые можно найти в еде на полках холодильника любого современного человека.
Венцом искусственной еды, ее главным оплотом и «звездой смерти» в общественном сознании считается генетически модифицированная пища: фрукты и овощи с измененным генотипом или животные, выращенные с помощью трансгенных кормов. Но вот парадокс — за крайне редкими исключениями научное сообщество на стороне ГМО. Биологи, генетики, эксперты по экологии, с которыми удалось пообщаться ТД, в один голос твердят, что не следует бояться новых технологий.
Но сердце сложно обмануть. Иногда вместо постылой еды из супермаркета так хочется купить у бабушки сочных помидоров и хрустящих огурцов, сделать из них нехитрый салат и не торопясь есть его, ощущая, как в кровь вместе с витаминами вливается свежесть деревенского утра и бодрящий холодок деревенских ночей.
Мы благодарим Марию Мурадову за участие в создании этого материала