Фото: Николай Смирнов

В Карелии строят новые дома для жильцов аварийного фонда — с выгребными ямами в квартирах, текущими крышами и плесенью. Нередко новоселы переезжать отказываются

Константин Федорович Апетрий подъезжает к открытой двери туалета и, сделав резкое движение, громко падает с инвалидной коляски на пол. Затем он заползает в узкое помещение, опирается руками на унитаз и залезает на него.

Отдышавшись, инвалид слезает обратно — для этого ему приходится уткнуться лбом в стену. Потом забирается на стоящую в коридоре коляску. Демонстрация окончена.

— Может, помочь вам?

— И что? Вы мне один раз поможете, а я ведь туалетом каждый день пользуюсь!

Константин Федорович Апетрий у себя домаФото: Николай Смирнов

Константин Федорович — один из сотен участников программы расселения аварийного фонда в Карелии. Реализация этой программы не задалась с самого начала. Темпы строительства и переселения отставали от заявленных, и прежний губернатор Александр Худилайнен получил выговор от Владимира Путина. А после выяснилось, что и построенные дома попросту никуда не годятся.

Так, в Кеми (самый север Карелии) люди отказались переезжать в новые квартиры: количество претензий к строителям исчислялось десятками. Текущие крыши, вздувшиеся от влажности полы, продуваемые всеми ветрами стены, бесконечные засоры канализации, плесень — журналисты моментально окрестили эти дома «новыми аварийными», а местные жители — «евросараями». Чтобы не допустить очередного срыва сроков, власти попытались переселять людей силой, но суд принял сторону горожан.

журналисты окрестили эти дома «новыми аварийными», а местные жители — «евросараями»

Можно было бы решить, что Кеми просто не повезло. Однако «новые аварийные» возводили по всей Карелии.

Концлагерь с бойлером

Дом Константина Федоровича построен в поселке Заозерье под Петрозаводском. И он — один из самых проблемных в Карелии. По словам его обитателей, зимой температура в квартирах опускалась до шести градусов, из окон дуло, а туалетом было невозможно пользоваться — канализация почти не работала.

У Константина Федоровича проблемы иного характера: ему до этого туалета надо еще добраться. Инвалида-колясочника поселили в квартире с узкими коридорами и крошечным санузлом. Пандуса в доме не было — его по просьбе пенсионера «врезали» в балкон, и пользоваться им очень трудно. К крыльцу пандус не сделали — его заменяет фанерка. Свое новое жилье мужчина называет концлагерем.

— Думали, после переселения будет лучше, а стало гораздо хуже. У меня была квартира в Шокше (60 километров от Петрозаводска. — Прим. «ТД»). В восьмиквартирном доме. Я ее оборудовал под себя очень хорошо, утеплил, содержал в хорошем состоянии. Спокойно выезжал из дома — в магазин, администрацию, на почту… А здесь попробуй!

Дом, в котором живет Константин Федорович АпетрийФото: Николай Смирнов

Я умолял администрацию Шокшинского поселения не переселять меня, никуда не дергать. Написал отказ, но без результата.

Я им твердил: будь у меня ноги, я бы встал перед вами на колени. Однако они меня не послушали. Говорили: «Ты что! Там у тебя будет все по последнему слову техники, благоустроенная квартира». В конце концов отключили мне свет, и я был вынужден переехать.

Константин Апетрий продолжает экскурсию. Чтобы выехать на балкон, он приподнимает перед коляски и делает сильный рывок вперед. Коляска чудом не опрокидывается.

— Раз шестьдесят я переворачивался, потом считать перестал…

Балкон выходит на лужу размером со спортзал, по которой, поднимая волны, гоняют на велосипедах трое детей. От лужи идет характерный запах канализации.

— Самое ужасное — это вода из-под крана, — подключается к беседе молодая родственница Константина Апетрия Светлана. — Эту воду пить невозможно. Она воняет, у нее мерзкий цвет. Но мы ее пьем, потому что другой нет. А еще я боюсь, что на голову когда-нибудь упадет бойлер. Потому что стена, на которой он висит, уже пошла трещинами…

— Вы бы хотели вернуться обратно? — спрашиваю я переселенца.

— Так дом-то уже снесли мой старый! А так я бы с радостью отсюда куда-нибудь уехал. Вот эта квартира — 60 квадратных метров. Плачу я за нее каждый месяц 6—8 тысяч рублей. А пенсия у меня — всего 14 тысяч. Зачем оно мне?

Трубоукладчик заболел

В начале девяностых в приладожском Олонце жило 12 тысяч человек. Потом цифра неуклонно снижалась, сейчас население города приближается к 8 тысячам. В теории строительство нового жилья должно подстегнуть демографию, но дома для переселенцев в Олонце тоже подкачали.

Подрядчики один из домов не подключили к канализации (просто забыли проложить трубу), в другом умудрились запороть систему отопления — инженерные сети пришлось менять посреди зимы. Ну и по умолчанию плесень, влажность.

Надо понимать, что дома строились в ускоренном режиме, по самым дешевым технологиям. А главное — прошлогодние условия подпортили нервы и здоровье всем, в том числе и застройщикам. Все лето шли дожди. Мэр города Юрий Минин на интервью согласился без колебаний, однако позицию занял оборонительную.

Мэр Олонца Юрий МининФото: Игорь Георгиевский

— Послушайте, дожди дождями, но трубу-то положить можно было? — спрашиваю.

— Я вспоминаю сценку из «Фитиля». Едет трактор, копает траншею. Следом за ним едет другой — закапывает. Трактористов спрашивают: «А что у вас тут происходит?» — «Трубы укладываем». — «А где труба-то?» — «А трубоукладчик заболел сегодня».

Как это случилось, я не знаю. Я не строитель. Госзаказчиком выступало управление капитального строительства Минстроя. Контроль был на нем же. У нас в Олонце даже замминистра строительства полтора месяца жил! К настоящему моменту по домам вопросов не осталось, все недоделки были исправлены.

— На плесень люди до сих пор жалуются.

— Плесень эта уже стала притчей во языцех. Дескать, жить невозможно… Да все это досужие разговоры, поверьте мне. Дом должен был просохнуть! Мы, поверьте, молились на эти дома. Чтобы вы понимали: у нас последний раз многоквартирный дом был построен в 1992 году. Для нас это все было очень важно, — вздыхает Минин.

Подрядчики один из домов не подключили к канализации: просто забыли проложить трубу

В Олонце возвели три дома в общей сложности на 69 квартир. Люди переселялись спешно — кое-где в ожидании переезда из аварийного жилья просто не заготовили дрова на зиму.

— У нас никто не отказывался, — уверяет мэр Минин. — Ну единицы. Там, например, где крыша протекала…

Возле дома № 1 в Строительном переулке гуляет молодая мать с коляской. Гуляет осторожно: территория до сих пор не благоустроена, повсюду камни и строительный мусор. Именно этот дом забыли подключить к канализационному коллектору. Сейчас с канализацией все в порядке, зато с крыши свисает кусок металла.

— Дома все хорошо. Была плесень, мы ее частенько убираем. Сама она не убирается, — рассказывает девушка.

У ее соседа дяди Закира другая проблема, куда серьезнее.

Квартира семьи ЕничевыхФото: Игорь Георгиевский

— Телевизор не показывает, один канал смотрим. Это в XXI веке!

Неожиданно появляется напряженный мужчина, который оказывается представителем управляющей компании «Гепард». Как он узнал о нашем визите, примерно понятно: полчаса назад мы вышли из кабинета олонецкого мэра. Через пару минут мужчина (зовут его Александр) расслабляется: вопросы-то не к управляющей компании, а к строителям. Объяснения те же, что и в кабинете градоначальника: во всем виноват климат.

— С влажностью что-то можно сделать?

— С влажностью уже нет. Невозможно за четыре месяца построить дом, если все лето идут дожди.

На стене — следы отвалившейся штукатурки.

— Это норма?

— Просто во время строительства была влажная погода…

В квартире супругов Еничевых (это уже на улице Ладожской) приходится вести себя тихо: спит младенец. Очень душно. Молодые родители говорят, что проблемы с вентиляцией были с самого начала.

— Сейчас у нас влажность примерно 60%. А было 90%. Это официальные замеры, — рассказывает Инга Еничева. — Плесень кое-где осталась, хотя мы ее искореняем. Нам пришлось сделать вентиляцию за свой счет, в общей сложности потратили 15 тысяч рублей. В каждой комнате. Иначе просто невозможно было дышать. Вы не знаете, можно эти затраты как-то компенсировать?

Ее супруг Александр показывает на пол — он неровный, сквозь линолеум проступают бугры. Обои по углам висят. На стыке стеклопакетов и подоконников — дырки: гипсокартон отсырел и раскрошился. Александр говорит, из дырок зимой дуло. Видны следы плесени — борьбу с грибком люди явно проигрывают.

Свободное падение

Дорога к поселку Верхние Важины в Пряжинском районе Карелии не очень — двадцать километров грунтовой гребенки. После сорока минут езды на второй передаче мы въезжаем в пустынный поселок. Два дома для переселенцев из аварийного жилья найти несложно — они заметно выделяются на фоне других деревенских строений. Светленькая штукатурка, пластиковые окна, все новое и ровное.

Рядом с домами — такие же новенькие деревянные туалеты на две кабинки. Внутри без изысков: просто дырка в полу над выгребной ямой, между кабинками — перегородка толщиной в доску. В новых домах расположено по пять квартир, и общественная уборная, надо полагать, должна помочь в установлении добрососедских отношений: из кабинок можно переговариваться, не повышая голоса.

общественная уборная, надо полагать, должна помочь в установлении добрососедских отношений

Оставим в стороне тот факт, что в XXI веке новые дома строят с уличными сортирами общего пользования. В конце концов это деревня, здесь никогда не было и не будет канализации и вряд ли когда-нибудь появится водопровод. Любопытно другое: о строительстве даже таких отхожих мест пришлось едва ли не умолять. Ведь у переселенцев была альтернатива — пользоваться туалетами, расположенными в их новых квартирах, но обустроенных по тому же уличному принципу — с выгребной ямой.

Житель поселка Верхние Важины на фоне нового домаФото: Игорь Георгиевский

Еще раз: квартира в новом доме, где в туалете стоит так называемый дачный унитаз (стульчак с дыркой), а отходы жизнедеятельности падают в яму под зданием.

Хозяина единственной обитаемой квартиры в одной из новостроек мы выловили на соседнем участке. Старый дом хоть и аварийный, а калитку чинить надо: стоящие здесь хозпостройки, как выясняется из дальнейшей беседы, еще пригодятся.

— Вы этим туалетом хоть раз пользовались?

— Нет, что вы. Это что же за запах в квартире будет? Мы здесь уже зиму перезимовали. При заселении, правда, пришлось бегать в туалет в наш старый дом, благо он неподалеку. Потом я сам купил и поставил туалет на улице. А уже после этого приехали строители и сделали «общие» туалеты на две кабинки, — рассказывает Анатолий Иванович.

Он указывает на выгребные ямы: они находятся почти под окнами, их закрывают деревянные крышки.

С туалетами не повезло, зато строители предусмотрели люки на крыше для эвакуации в случае наводнения. Наводнений в Важинах никогда не было, а вот дожди случаются регулярно. Один из них, по счастью, хлынул во время приемки дома, и дождевая вода полилась на чердак прямо на глазах комиссии: люки попросту не изолировали. После этого «эвакуационные выходы» ликвидировали. Течь перестало, но не до конца.

— Ванна у меня стоит на чердаке, туда все и капает. Стык с трубой плохо заделали, — объясняет пожилой мужчина.

Ванна — это хорошо, ведь никаких подобий душевой комнаты в квартирах не наблюдается: деревня все-таки. Как мыться? Ответ простой: в банях, которые стоят на старых участках, рядом с аварийными домами. Такое вот частичное переселение.

«Некуда деваться»

Руслан Маляренко — глава Святозерского поселения, в юрисдикции которого находятся и Верхние Важины. На столе в его крошечном кабинете — груда новых ключей: это для переселенцев из аварийного жилья в другом поселке. Тема разговора стыдная, но актуальная: выгребные ямы под квартирами.

— Я изначально выступал против этой идеи. Во-первых, деревенские жители привыкли удобства иметь во дворе. Во-вторых, водоснабжения нет, и смысла в этих туалетах внутри дома не было. Ну представьте, выгребная яма прямо под окном! Но построили так, как построили. И пришлось переделывать.

— Почему вас не послушали сразу?

— Положено, чтобы в доме был туалет: это ведь программа, рассчитанная на улучшение жилищных условий. Но получается наоборот иногда…

— Давление на вас было? Все-таки регион уже сорвал сроки программы. Могли же вы не принять дом, не подписать документы…

— Нам приходится самим эти проекты согласовывать, программа идет, и, чтобы не остаться крайними, приходится идти на уступки. Некуда деваться. Проект сделан, дом построен, деньги потрачены. И можно из программы вылететь. А дома новые нам все равно нужны.

Убийственную сырость можно объяснить дождливым летом; текущие крыши — неумелостью рабочих; наконец, даже отсутствие канализационной трубы можно объяснить простой человеческой забывчивостью. Но как аргументировать акробатические этюды Константина Федоровича Апетрия? Почему инвалида-колясочника поселили в квартиру, которая попросту не приспособлена под его нужды, если программа расселения имеет цель «улучшить жилищные условия»?

Константин Федорович Апетрий и дом, в котором он живетФото: Николай Смирнов

— Вы бы видели, в каких условиях жил этот Апетрий раньше! — отвечает на вопрос бывший глава Шокши Андрей Белоутов. — Ему сейчас в санузел забираться неудобно? Так он в деревне ходил, простите, чуть не под себя. Не надо идти на поводу у этого человека.

Впрочем, через несколько секунд экс-чиновник соглашается: квартиру надо бы поменять или хотя бы переделать, вот только заниматься этим вряд ли кто-то будет.

— Были многочисленные проверки. И ни одна не выявила ненадлежащих условий проживания, — ставит точку глава Прионежского района, к которому относится Заозерье, Алексей Лучин.

К слову. Дом, в котором живет Константин Федорович Апетрий, построен настолько плохо, что это стало поводом для возбуждения уголовного дела по факту мошенничества в особо крупном размере. Проштрафившуюся строительную фирму когда-то создал нынешний глава района — Алексей Лучин. Сейчас компанию возглавляет его жена.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ
Всего собрано
2 443 396 907
Текст
0 из 0

Константин Федорович Апетрий и дом, в котором он живет

Фото: Николай Смирнов
0 из 0

Константин Федорович Апетрий у себя дома

Фото: Николай Смирнов
0 из 0

Дом, в котором живет Константин Федорович Апетрий

Фото: Николай Смирнов
0 из 0

Мэр Олонца Юрий Минин

Фото: Игорь Георгиевский
0 из 0

Квартира семьи Еничевых

Фото: Игорь Георгиевский
0 из 0

Житель поселка Верхние Важины на фоне нового дома

Фото: Игорь Георгиевский
0 из 0

Константин Федорович Апетрий и дом, в котором он живет

Фото: Николай Смирнов
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: