Сорок один день и несколько минут

Рама для ее горя — черное платье с широкими рукавами, в которые она кутается как в шаль. Маленькие слезы прозрачных сережек. Когда она плачет, больно глазам — слепнешь.

Она похожа на строгую печальную птицу, потерявшую гнездо. Заговорит горячо и гневно — героиня греческой трагедии. Сникнет под невыносимой тяжестью — кулек ветоши, изломанный силуэт. Улыбнется воспоминаниям — удивительная красавица, быстро исчезающий мираж.

Показывает фотографии. Вот семья на итальянском побережье — загорелые и счастливые лица, море блестит под солнцем. Вот семейное торжество — много родственников, все смотрят в кадр, улыбаются. Разные города, обычная жизнь: школа, дом, работа, праздники.

Но вот — что-то другое, инородное. Бледный мальчик лет четырнадцати на больничной койке. Капельница, серьезные глаза, слабая улыбка. Рядом, на диване — седой мужчина. Пиджак сброшен. Отец пришел навестить сына в больницу.

Он приходил ежедневно, после работы. Сидел рядом, иногда засыпая от усталости. А потом отца не стало. Сердце не выдержало. Через сорок один день умер сын.

Семь, один, ноль

Артем Деревянко — подвижный, веселый подросток, любящий старшую сестру, родителей и друзей. Увлекающийся шахматами, самбо, историей, книжками. Душа любой детской компании. Перфекционист, как папа. Однажды Артем почувствовал себя очень плохо — и мама отвезла его в больницу.

АртемФото: из личного архива

«Незадолго до этого говорил иногда: “Что-то я устал”», — рассказывает Елена.

Родители думали: школа, нагрузка, спорт, переходный возраст, гормональные изменения. Никто не мог даже представить, что у Артема агрессивная опухоль головного мозга, уже с метастазами.

Когда был поставлен диагноз, все пошло своим больничным чередом: операция, химиотерапия, лучевая терапия. Но после операции мальчик встал только один раз — и уже больше не ходил.  

«Я понимала, что все серьезно. Но закрывалась от правды, — говорит Елена. — Не знала, что с самого начала Теме давали только семь процентов выживаемости, позже — всего один. Муж строго запретил врачам говорить мне об этом».

Сергей успокаивал Елену, когда сына выписали из больницы и направили под опеку Детского хосписа: «Лена, это же только для того, чтобы нам помочь, не думай о плохом». Сергей уже знал, что у сына — ноль шансов, но остался с этим один на один. Берег жену.

«Мама, отдохни»

Артем был очень заботливым — это тоже он перенял от отца. Елена вспоминает, что в больнице сын порой говорил ей: «Сделай маникюр, мам, покрась волосы, иди отдохни, поспи». Почти не жаловался. Бывало, только скажет: “Ой, мам, в голове будто током прошибает” — да и то когда я ему надоедала, спрашивала, как он. Больше ничего».

Артем с отцомФото: из личного архива

Отец, мать и сын были очень близки между собой. Лучшей компанией для них всегда были они сами. Когда не стало Сергея, Елена не смогла открыть правду сыну. Ему сказали, что отец уехал в командировку.

«Артем все спрашивал, где папа. Писал ему смс: “Где ты? Когда ты приедешь домой?” Сергей всегда звонил нам по много раз в день, что бы ни случилось, через каждые два часа, а тут вдруг замолчал. А я не могла отвечать за Сергея — вот этого делать точно не могла. Думаю, Тема понял, что отца больше нет. Замолчал. И я молчала.

Сейчас я бы не смогла ему врать про командировку. Но тогда была в каком-то оцепенении. Мне нужно было быть рядом с Темой, улыбаться и не показывать свою боль. Я до конца убеждала себя, что сын останется со мной».

Елена говорит, что Сергей хотел построить дом для семьи. Купил участок. Темка выбирал проект, уже когда болел, — отец советовался с ним. Они все — мама, папа и сын — верили друг в друга до самого конца.  

Чтобы исполнить желание

«Я долго думала, рассказывать ли о пережитом, — говорит Елена. — Спросила себя: “Что бы на такое предложение сказал Артем?” Сначала решила, что он бы отказался от разговора. Потом на ум пришло другое. Когда он лежал в больнице, увидел по телевизору сюжет о Чулпан Хаматовой и Константине Хабенском. Сказал: “Поправлюсь, и мы обязательно будем заниматься благотворительностью, да, мам?” Я обещала ему: будем. Потому и согласилась — хочется помочь тем, кто помогал нам».

Елена и СергейФото: из личного архива

Семье Елены помогал Детский хоспис «Дом с маяком». Как только Артема выписали из больницы, домой стали приходить врачи, медсестры, няни. В хосписе купили и передали мальчику кислородный концентратор, функциональную кровать и кресло-коляску. Артема обеспечивали специальным питанием — он мог принимать пищу только через гастростому. Лекарства, уход, психологическая помощь — это тоже взял на себя «Дом с маяком».

А еще — исполнение желаний.

После того памятного сюжета Артем очень хотел увидеть Константина Хабенского хотя бы одним глазком — и его мечта сбылась. Однажды актер пришел к нему домой, прямо с самолета — пожать руку, поболтать, спросить, как дела. Артем растерялся от такого чуда и все время просто смотрел на Хабенского. Молчал и улыбался.

Еще Артем хотел, чтобы к нему в гости пришла собака — когда-то у него был любимый пес, который потерялся. Пришел бордер-колли Рэй, собака-терапевт. Выполнял команды, играл, а потом просто лежал с мальчиком в обнимку на кровати.

Елена перечисляет по именам всех сотрудников «Дома с маяком», которые помогали семье. И всем говорит большое спасибо.  

«В свое время я училась на медсестру, со мной постоянно был рядом кто-то из родных. Но без помощи Детского хосписа мы бы все равно не справились. Я была на последнем издыхании, а с Темой нужно было быть рядом постоянно. Под конец мы переворачивали его раз в десять-пятнадцать минут — сам он уже не мог».

«Приходите завтра»

Пока Елена рассказывает о сыне и муже, в ее речи то и дело проскальзывают глаголы настоящего времени: «Он ходит, они смеются, мы говорим». Она признается, что никак не может до конца осознать то, что произошло.

Но когда речь заходит о том, как умирал ее сын, глаголы говорят только о боли.

За несколько дней до смерти Артем попал в реанимацию, впал в кому. Первые двое суток маму к нему пускали и дежурные врачи разрешали быть рядом с утра до вечера. На третий день Елену выгнали из реанимации через полтора часа после прихода: «Не положено». Очередной дежурный врач не стал ее слушать, отрезал: «Приходите завтра».  

Елена и АртемФото: из личного архива

«Когда я приехала домой, мне позвонила Лида Мониава [заместитель руководителя Детского хосписа «Дом с маяком». — Прим. ТД] и сказала: “Поезжайте назад, мы договорились — вас пустят”. Когда я вернулась, меня тут же вызвали, хотя в очереди я была самая последняя. Сразу поняла: что-то случилось. Он уже лежал на каталке со связанными руками, закутанный в простыню».

Легче на маленькую точечку

Елене не хватило всего нескольких минут, чтобы попрощаться с сыном.

«Они же понимали, чем это закончится. Понимали — и прогнали. Я уехала, а мой ребенок умер без меня, — говорит Елена. — Если бы все сложилось иначе, мне было бы легче сейчас. Хотя бы на одну маленькую, малюсенькую точечку, но легче. Темка хотел, чтобы я всегда была рядом с ним. Он просил меня: “Мама, не уходи, мама, не оставляй меня одного”. Хочу, чтобы никто и никогда больше такого не переживал».

Этого не хотят и сотрудники Детского хосписа «Дом с маяком». Они борются и за то, чтобы родителей в любое время пускали в реанимацию к детям, позволяли им быть рядом постоянно.

Елена говорит, что Артем всегда улыбался, несмотря на боль. И что не только ее сын, а все дети с онкологией — герои, потому что каждый день совершают подвиг: сражаются с болезнью, преодолевая мучительную боль и понимая, что завтра может не наступить.

Пожалуйста, подпишитесь на ежемесячный платеж, чтобы ни один ребенок с нулевым шансом на выживание не остался без помощи и поддержки. Артем сказал бы спасибо.

Сделать пожертвование

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!