«Бьет — не значит любит, бьет — значит убьет». Почему на Кавказе отцы похищают детей
В Ставрополе состоялось двухдневное мероприятие «Таких дел» «Материнские права на Северном Кавказе: законы и реальность». 12 и 13 ноября прошли лекции, тренинги и дискуссии, посвященные вопросам незаконного отъема детей у матерей на Кавказе, сексуализированного и домашнего насилия в отношении женщин. Также слушателям впервые был представлен документальный фильм «Кавказ без матери», снятый Лидией Михальченко и Катей Диковой. В мероприятии участвовали 30 женщин, приехавших из Чечни, Ингушетии и Дагестана, Северной Осетии и Ставрополя. Среди участниц были и те, у которых насильно отобрали детей. Они делились своими переживаниями и обменивались опытом.
«Когда отец забирает детей и не дает видеться с матерью, безусловно, это похищение»
Похищения детей — главная тема двухдневных обсуждений. По результатам опроса, проведенного проектом «Кавказ без матери», 80% местных женщин знают о традиции оставлять детей в семье отца после развода, а 17% опрошенных лично столкнулись с риском отъема детей. Четверть респонденток терпят нежелательное партнерство из-за угрозы лишиться своего ребенка.
В России за похищение человека судят по статье 126 Уголовного кодекса, однако экспертки проекта «Материнские права на Северном Кавказе: законы и реальность» сходятся во мнении, что, когда дело касается похищения ребенка отцом на Кавказе, чаще всего правоохранительные органы пренебрегают законом.
«У нас есть за это уголовная ответственность. Единственное, практики (судебной. — Прим. ТД) по родителям нет. Я изучала мнение юристов о том, могут ли привлечь отца: кто-то считает, что могут, кто-то считает, что нет — у отца это не считается похищением ребенка», — объясняет юристка Екатерина Селезнева.
Селезнева уверена, что, когда на территории Северного Кавказа нарушаются права женщин с помощью органов власти, добиться справедливости невозможно. «Ничего не работает, только личный напор, только личные какие-то связи. Нужно понимать, что ни приставы, ни сотрудники полиции правду не скажут и всегда будут на стороне сильнейшего, то есть на стороне отца», — говорит она.
Юристка рассказала, что к ней часто обращаются женщины с вопросами домашнего насилия. Селезнева подчеркивает, что при любом насилии и угрозах необходима фиксация: при побоях нужно отправляться в травмпункт, полицию и суд, при угрозах — в полицию или сразу же в суд. Тем, кто столкнулся с неправомерными действиями или бездействием сотрудников МВД, юристка советует подавать жалобу непосредственному начальству этих сотрудников, а после этого — в вышестоящие органы МВД и прокуратуру.
«В любом случае невозможно действовать одной, нужно заручиться поддержкой друзей, родственников, близких, хорошего адвоката, представителя. И сейчас мы живем с тем, с чем живем, — это кумовство, коррупция вместо закона», — подытожила Екатерина.
Кандидат политических наук и президент центра исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем «Кавказ. Мир. Развитие» Саида Сиражудинова рассказала о традиционном семейном укладе на Кавказе и об особенностях опеки над детьми.
Сиражудинова отмечает, что раньше женщины могли не бороться за то, чтобы вернуть себе ребенка, но сейчас происходит трансформация: женщины получают образование и становятся свободнее, что приводит к возможности отстаивать свои права. «Все больше женщин стараются решать свои проблемы, пытаются бороться за детей. Они привлекают СМИ, обращаются к правозащитным организациям», — говорит Саида.
Политолог рассказала, что чаще всего ребенок остается у отца в Ингушетии и Чеченской Республике, тогда как в Дагестане, наоборот, с матерью. Однако там отцы зачастую остаются безучастны к жизни ребенка и стараются от него дистанцироваться.
«Ты выбираешь между тем, чтобы умереть или сесть»
В России нередко женщины попадают в тюрьму по статьям 108 и 114 УК РФ за «превышение пределов необходимой самообороны» из-за домашних конфликтов с применением насилия. В 2017 году Галину Каторову осудили за убийство избивавшего ее мужа, но затем приговор отменили. Это был первый прецедент, когда женщину оправдали в таком деле, и это редкость. Журналистка Ольга Карчевская во время своего выступления рассказала о том, как определить признаки домашнего насилия и почему нужно бороться за отмену термина «превышение пределов необходимой обороны».
«Когда мы говорим о гендерном насилии, понятно, что мужчины в силу полового диморфизма, как правило, сильнее женщин. Закон считает, что если он душит тебя голыми руками, то ты должна тоже обороняться голыми руками. Тогда ты не превысишь пределов самообороны, — объясняет журналистка. — Когда ты оказываешься в ситуации, когда партнер пытается лишить тебя жизни, ты выбираешь между тем, чтобы умереть или сесть».
Карчевская считает, что нужно бороться за отмену понятия превышения пределов необходимой самообороны: «Мы, как активисты, как женщины, должны объяснять: бьет — не значит любит, бьет — значит убьет. Это всегда заканчивается одинаково, это вопрос времени — и вопрос, кто из вас выживет».
Ольга рассказала слушательницам о цикле насилия: сначала нарастает напряжение, затем происходит насильственный инцидент, а потом — примирение. Для этапа примирения существует понятие candy shower, когда партнер сам сожалеет о содеянном, после этого этапа наступает медовый месяц, а затем — снова насильственный акт. Все это, утверждает журналистка, деформирует личность женщины.
«Женщины, которые проходили этот цикл не один раз, а также многие психологи подчеркивают, что они как будто уже сами стремятся от первой фазы перейти ко второй, потому что ожидание насилия невыносимо, — рассказывает Ольга. — Это напряжение, когда ты не знаешь, когда и как тебе влетит. Уж лучше его как-то вызвать на агрессию, чтобы все перешло в следующую часть. Чем больше раз пара проходит по циклу насилия, тем больше деформируется личность женщины, и она начинает искать мужчине оправдания».
Карчевская подчеркнула, что выйти из абьюзивных отношений самостоятельно очень сложно, поэтому важно, чтобы в каждом регионе были организации, которые могли бы помочь женщинам в таких ситуациях. Сейчас, рассказала журналистка, в России шелтеры для женщин распределены неравномерно: на Дальнем Востоке их практически нет, небольшое число есть в Сибири, несколько расположено вокруг Москвы, а 90% шелтеров находятся на Кавказе.
«Да ты сама виновата, не надо оставаться с мужиками наедине»
Психиатр и сексолог Амина Назаралиева рассказала о сексуализированном насилии, о том, как распознать давление и принуждение в отношениях и как отстоять и защитить свои границы. Она представила критерии секса по согласию: когда все участники могут сказать «нет» в любой момент, действие происходит без давления, угроз и запугивания, а все участники способны дать согласие.
Свободный выбор — одна из важнейших составляющих обоюдного согласия, уверена Амина. «Свободный выбор означает, что неважно, откажетесь вы или согласитесь — для вас ничего не поменяется. Вас не будут наказывать за отказ, не будут подкупать за согласие», — поясняет психиатр.
Злоупотребление властью — один из примеров, когда у человека нет свободы на выражение согласия на секс. Это злоупотребление может исходить от члена семьи, учителя, религиозного лидера и других участников ежедневной коммуникации. Психиатр рассказала, что чаще всего насилие происходит со стороны тех, кто вхож в дом. По статистике, жертвы — это каждая пятая девочка и каждый десятый мальчик, которые сообщали, что в детстве они подвергались сексуализированному насилию. Это мог быть отец, отчим, дядя — кто-то, с кем родители могли оставлять ребенка наедине.
«Я очень часто слышу это от девочек из Дагестана. Они боялись об этом сказать, потому что боялись кровной мести, убийств или думали, что им не поверят, или все делали вид, что ничего не произошло, и начинали обвинять: “Да ты сама виновата, не надо оставаться с мужиками наедине, ты же знаешь, какие они звери. Да ну что ты, это же брат, это же дядя”», — объяснила психиатр.
Назаралиева рассказала о том, как распознать, согласен ли партнер на сексуальную активность. Есть вербальные и невербальные знаки. Среди вербальных — прямые утвердительные выражения «Я хочу», «Да, я уверена» или «Нет, я не хочу», а среди невербальных — проявление энтузиазма или, наоборот, пассивность. Психиатр подчеркнула, что невербальным несогласием также являются несколько факторов: девушка не достигла возраста согласия, спит, без сознания, в сильном опьянении.
Амина также сообщила, что число актов насилия в семьях увеличилось во время пандемии. Женщины оказались заперты вместе со своими агрессивными партнерами, а иногда агрессию умножает факт потери работы.
«Если брать такие культуры, как наша кавказская, где парадоксальным образом, если женщина более образованна, чем мужчина, и еще и зарабатывает, она встречается с насилием даже чаще. В европейской культуре чем больше у женщины денег и образования, тем меньше будет насилия, потому что будут более равные отношения. В “мачо-культурах” все наоборот: мужчина не справляется со своим чувством неполноценности из-за того, что женщина “лучше него”, и начинает бить ее еще сильнее», — рассказала психиатр.
Во второй день мероприятия участницам показали фильм «Наказанные за материнство». Героинями ленты стали женщины из Дагестана, Чечни и Ингушетии, у которых украли детей. Матери рассказали о том, что, даже получив право быть опекуном ребенка через суд, они не могут вернуть его себе.
«Изобилие этих случаев наталкивало на мысли, что эта проблема системная. В разных вариациях она звучала из различных источников, даже там, куда я ходила не по журналистской надобности: в массажном кабинете, в салоне красоты. Этот объем информации постепенно накапливался, и я пришла к выводу, что, наверное, нужно это явление исследовать. Я попыталась найти статистику: сколько нарушений материнских прав, сколько неисполненных судебных решений и так далее. Но ее не оказалось. Тогда было решено создать проект “Кавказ без матери”, чтобы вызвать отклик у этих женщин», — рассказала соавторка фильма Лидия Михальченко изданию «Черновик».
Фильм исследует проблемы материнства на Кавказе. Авторы отмечают, что в ряде семейных конфликтов дети становятся инструментом психологического насилия и рычагом воздействия. «Манипулируя детьми, женщину ущемляют, шантажируют, вымогают деньги или иные ресурсы, женщинам мстят за развод. В каждом случае что-то свое. Детьми манипулируют за отказ их матерей подчиняться, терпеть унижения, побои, мириться с изменами или параллельными женами», — говорит Михальченко.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам