Заметка

«Я обвиняюсь в преступлении, которое идет вразрез со всем моим существом». Пописал на улице — 12 лет строгого режима

Центральный районный суд Тюмени приговорил 37-летнего отца троих детей Михаила Губина к 12 годам колонии строгого режима по обвинению в насильственных действиях сексуального характера в отношении несовершеннолетних. Уголовное дело завели после того, как в полицию обратились родители десятилетней девочки, которая случайно увидела мужчину, справляющего нужду на улице.

Михаил и Татьяна Губины
Фото: личный архив семьи Губиных
Читайте также «Все мы жертвы жертв»

12 сентября, воскресенье. Татьяна Губина укладывала детей спать, когда раздался стук в ворота их с мужем частного дома. Пара удивилась: одиннадцать часов, они никого не ждали. Ольга, сестра Михаила, уехала еще днем, в доме, кроме них и детей, была только пожилая свекровь. Михаил надел джинсы и кофту, заскочил в тапочки на босые ноги и пошел открывать дверь. В следующий раз Таня увидит мужа уже в СИЗО спустя почти сутки — растерянного и испуганного, с заплывшим и распухшим от синяков лицом. С тех пор домой он не возвращался, и вот уже почти год его семья ищет справедливости, меняя адвокатов, пытаясь доказать пытки и невиновность близкого человека. 

Сон

Татьяна и Михаил — ровесники, обоим по 37 лет, 16 из которых они вместе. Пара воспитывает троих детей. Семья живет в пригородном поселке Березняки, недалеко от Тюмени. У Михаила два высших образования, он ведущий эксперт, руководитель групп разработчиков программного обеспечения в тюменском филиале крупной московской компании.  

День, который Губины никогда не забудут, начинался обычно: Михаил ремонтировал теплицу на участке и собирался ехать за стройматериалами в город. Жена попросила его заехать в аптеку купить лекарство для детей. Михаил так и сделал. Вернувшись, он ничего не рассказывал. 

«Перед сном я услышала сильный стук, — рассказывает Татьяна, — мы с Мишей дошли до прихожей, и он пошел дальше к калитке, а я осталась стоять в дверях. Увидела мелькнувший силуэт, услышала приглушенный разговор. Мне показалось, что пришел сосед». 

Михаил не возвращался. Татьяна стала звонить ему, но оказалось, что телефон остался дома.

Из письма Михаила Губина: «Один из мужчин был среднего роста, крепкого телосложения, с короткой стрижкой, округлым лицом, выделяющимся животом, немного хромал. Он сказал, что я задержан, развернул меня спиной, вытянул ремень из моих джинсов, обмотал им запястья моих рук, наклонил меня лицом вниз, натянул капюшон кофты мне на лицо. В таком виде мужчины грубо повели меня к машине. Я говорил, что пойду сам, и спрашивал, в чем дело, на что ответа не получил».

Мужа нигде не было, Татьяна решила к утру обратиться в полицию, но полиция скоро появилась сама. В два часа ночи с обыском пришли шесть человек: следовательница и еще пять незнакомых людей. 

«Я абсолютно не понимала, что происходит, была растеряна и шокирована. Люди издалека помахали удостоверениями, на вопросы не ответили. Из контекста я поняла, что это как-то связано с моим мужем, но что именно произошло — было неясно»

«Спорить с ними я не могла, потому что была одна дома с пожилой свекровью и тремя детьми. Начался обыск, меня стали допрашивать. Следовательница невнятно сказала, что по какой-то статье я не могу не говорить. Уже потом я поняла, что по закону могла не свидетельствовать против мужа. Но тогда я и не знала, что даю показания против него, потому что нам ничего не объяснили», — делится Татьяна.

Она рассказывает, что ее несколько раз спрашивали, во что именно был одет сегодня ее муж и переодевался ли он.

«Когда я сказала, что Миша только накинул одежду, на меня закричали, что я обманываю. Так и не поняла, почему их волновала его одежда. Они ушли, сказали, что все сообщат утром, но ни утром, ни позже с нами никто не связался. Мы подняли всю родню и знакомых, только во второй половине дня нам сообщили, где находится мой муж: сказали, что он в административной камере по хулиганству». 

«Они выигрывали время, чтобы поместить его в административную камеру и не вызывать адвоката»

В ту ночь Ольге, родной сестре Михаила, приснился сон, что ее близкого человека забирают в тюрьму. Она проснулась и решила, что сон про мужа.

«Про Мишу я бы никогда такого не подумала, он тихий и мирный. Было немыслимо даже представить себе, что он окажется в тюрьме, — рассказывает Ольга. — Утром говорю мужу: “Поосторожнее там, мне приснилось, что тебя арестовали”. Муж уже все знал, но ничего мне не сказал. Никто не думал, что ситуация серьезная, поэтому меня решили не волновать».

Накануне Ольга была у Михаила в гостях — у обоих многодетные семьи, которые виделись каждые выходные. В тот день Ольга уехала за несколько часов до того, как Михаил пропал. Связи с ним не было 16 часов.

Фото: личный архив семьи Губиных

Из письма Михаила: «Меня посадили на заднее сиденье, посередине. Слева сел связывавший меня сотрудник, наклонил мою голову вниз, в пространство между передними сиденьями. Меня спросили, везти меня сразу в лес или на допрос. В мою сторону звучала нецензурная брань и угрозы всю дорогу. Мои попытки призвать к спокойному диалогу заканчивались ударами по задней части головы. Державший и бивший меня сотрудник сетовал, что я лишил его выходного дня».

Пытки

Когда оперативники уехали, Татьяна начала искать мужа по всем полицейским отделам — нашла только на следующий день. Тогда ее вызвали в полицию, сказали привезти вещи мужа.

«Я увидела Мишу только в районе четырех-пяти часов вечера. Он был весь избитый, лицо опухшее, общаться не мог, только повторял, что все в порядке. Потом я узнала, что следователи, которые его избивали, были в той же комнате — при них он боялся говорить»
Скриншот видео с камер наблюдения магазина напротив дома, где дети увидели Михаила

Татьяна успела спросить, почему Михаил в таком виде. Он ответил коротко: «Подрался с сокамерниками». Тогда же Татьяна узнала, в чем именно обвиняют ее мужа и что он уже подписал признательные показания. Она не могла поверить, что Михаила обвиняют в насилии над детьми.

Из письма Михаила: «В ОП № 6 меня в согнутом виде провели мимо турникетов вверх по лестнице, завели в кабинет с железной лавкой справа и несколькими компьютерными столами. С меня сдернули штаны и бросили на пол. Я оказался голым ниже пояса, было очень холодно. Один сотрудник ходил рядом, произносил издевательские, унижающие нецензурные фразы, угрозы. Иногда я слышал звук затвора камеры его телефона».

Видео

В тот день, за несколько часов до задержания, после покупки стройматериалов Михаил поехал в аптеку, как просила жена. По дороге, у поселка Казарово, он почувствовал, что ему нужно в туалет. После долгих поисков общественного туалета стало ясно, что найти его не получается. Тогда Михаил остановился у жилого дома, где была стена без окон, и, приоткрыв дверь, начал справлять нужду.

Что происходило в этот момент, можно понять по видео, оно взято из магазина на другой стороне улицы, объясняет Ольга.

«Там видно, как машина брата поворачивает в переулок и останавливается на противоположной от детской площадки стороне дороги. На площадке в этот момент находятся трое детей. Одного, четырехлетнего, практически невозможно различить. Двух девочек постарше видно лучше. Они не обращают внимания на автомобиль. Одна девочка смотрит на улицу, вторая качается на турниках и продолжает это делать на протяжении всего видео. А та девочка, которая стояла к машине спиной, через какое-то время проходит вдоль забора», — рассказывает она.

Уже потом, на суде, окажется, что в доме, возле которого остановился Михаил, и жила эта девочка. Она решила, что приехали гости, и пошла посмотреть. На видео заметно, как девочка проходит вдоль забора и останавливается примерно у того места, где, предположительно, припарковался Михаил. Она стоит там ровно три секунды и уходит.

С этих трех секунд, как говорит Ольга, в их семье «началось горе». 

«Эта девочка прошла вдоль забора и увидела, как мой брат справляет нужду. Позвала своих, и они все убежали. Дома она сказала маме, что на улице “дядя с писей”»

«А у нас как раз искали убийцу и насильника маленькой девочки (резонансное дело об убийстве Насти Муравьевой. — Прим. ТД). Что мама должна была подумать? У них многодетная семья, они мусульмане. Она позвонила мужу, тот сказал звонить в полицию. И закрутилось», — рассказывает Ольга.

Читайте также «Взяли за волосы и стали топить в раковине»: история о пытках в полиции и подбросе наркотиков

Из письма Михаила: «Ходивший рядом сотрудник приложил плоский предмет к моему лицу в районе уха и начал наносить удары по нему. Затем повернул мою голову на другой бок и начал бить с другой стороны. Как долго это продолжалось, сложно сказать, так как сознание начало туманиться, в голове появился шум, я оглох на левое ухо, во рту пересохло и мне стало сложно говорить. Я чувствовал себя напуганным, униженным, меня трясло от холода и страха… Ходивший рядом сотрудник стал искать “палку-жопотычку” и угрожал вставить ее мне в анальное отверстие, угрожал током. Меня уверяли, что, если мои слова подтвердят показания потерпевших, все закончится… Неоднократно повторялось, что жаловаться на действия сотрудников бесполезно, они все скажут, что я оказывал сопротивление при задержании или пытался совершить суицид».

По словам Ольги, ее брат после пыток сказал следствию, что якобы специально искал маленьких девочек, потому что решил проверить влечение к детям. Для этого он якобы захотел показать им свои гениталии. Но даже когда Михаил давал показания, ему было трудно все это говорить — он путался, в его словах были противоречия и нестыковки, делится сестра. 

«Он надеялся, что его вот-вот отпустят, и признался в якобы совершенном преступлении. Чтобы оправдать отсутствие адвоката, его посадили в камеру и закрыли по административной статье: якобы он был пьян. Он не был пьян, мы все могли это подтвердить, правда, нас никто не слушал. За эти 16 часов без защиты его полностью сломали», — рассказывает Ольга. 

Михаилу говорили, что если он признается, ему дадут условный срок. Он не представлял себе, что за такие преступления дают 20 лет и, если он скажет то, о чем его просят, его не отпустят никогда

Государственный адвокат сказал семье: «Если признался сам, значит виноват». В это никто из близких поверить не мог. В письме, которое Михаил прислал жене, он просил срочно найти ему другого адвоката. Новый защитник принес от Михаила развернутый рассказ о событиях, которые происходили после того, как его увезли из дома.

Из письма Михаила: «Остаток ночи я не спал, меня мучила головная боль, бред и галлюцинации. Я понимал, что больше не вынесу такого допроса, и не желал испытывать то, чем мне угрожали… За столом сидел солидный мужчина в форме средних лет, немного полноватый. Он сказал, что дела мои плохи, и предложил все рассказать. Я сбивчиво изложил ему придуманную ночью историю, так и не сумев сформулировать мотив… [Он] сказал, что поможет, чем сможет, если я продолжу рассказывать эту историю. Он начал дозваниваться якобы до каких-то начальников из Москвы, занимающихся моим делом, и говорил им, что я “нормальный парень” и просто ошибся из-за случайного помутнения. Потом сказал мне, что все уладил, что меня просто подержат дома и дадут условный срок». 

Читайте также «Избили, потому что напомнил подозреваемого»

Татьяна рассказывает, как семья трижды просила возбудить уголовное дело против сотрудников, которые избивали Михаила. Но трижды приходил отказ. Полицейские объясняли, что задержанный якобы пытался выпрыгнуть из машины, а в отделе, узнав, в чем его обвиняют, начал биться головой. В ответ Татьяна пыталась объяснить следователю, который проводил проверку, что самому так избить себя по ушам невозможно.  

В СИЗО-1, куда Михаила доставили после допроса, он пожаловался на глухоту и галлюцинации. Его показали врачу, который осмотрел уши и сделал снимки головы (заключение есть в распоряжении редакции). Диагноз — ушиб мягких тканей головы, посттравматический средний отит слева.    

«Мы были в шоке и не могли в себя прийти месяца два, — говорит Ольга, — сначала просто не понимали, что делать. Наша жизнь переменилась в один момент. Когда мы стали соображать, начали писать во все инстанции. Второй адвокат в основном занимался гражданскими делами. Когда он узнал, что Миша все подписал, сказал: “Все, капец, нельзя сейчас отказываться [от показаний], если не откажетесь, ему дадут шесть лет, если откажетесь, дадут пятнадцать”».

На тот момент семья Михаила уже получила его объяснение, и это поддержало родных.

«Первое время было очень тяжело, а когда он объяснил, что произошло, мы окончательно поняли, что будем бороться до конца и его не отдадим»

«Мы написали о пытках везде: президенту, Бастрыкину, в Федеральное Собрание, в ФСБ, в прокуратуры, в следственные комитеты всех уровней — нам приходили формальные ответы, и все заявления спускали вниз, до Тюмени. В возбуждении дела нам было отказано. Но мы нашли нового адвоката. Он на нашей стороне», — делится Ольга.

Приговор

28 апреля суд приговорили Михаила Губина к 12 годам строгого режима по обвинению в насильственных действиях сексуального характера. Обвинение строилось на признании самого Михаила.

Из письма Михаила: «После подписания бумаг шуток надо мной стало много — над моими синяками, о моих перспективах. При мне обсуждали, кому “полетит звездочка” за меня». 

Читайте также «Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому». История мужчины, которого пытали из-за пропажи 5 тысяч рублей

«Я в своей жизни много чего видел и со многим сталкивался, но, честно говоря, шокирован поведением следствия и суда, — говорит адвокат Александр Реутов. — Чтобы обвинить человека в совершении особо тяжкого преступления, необходимы бесспорные доказательства, которые, по моему мнению, не предоставили ни следствие, ни судья. Они его назначили виновным еще до начала суда».

«Девочки в своих показаниях противоречат друг другу: они описывали дедушку — седого, с залысинами и усами, а у нас молодой темноволосый мужчина с густыми волосами и без усов. Я говорил следователю: “Сделайте хотя бы опознание”. Он ответил: “А зачем? Там все понятно, дело простое, мы его должны закончить в течение двух месяцев, чтобы не выйти за сроки”. Я говорю: “Вы с ума не сошли — гнаться за подобной статистикой?! Сделайте очные ставки, проведите опознания, выясните, мочился человек [или мастурбировал]. Докажите вину подозреваемого”. Они сказали, что им это не нужно, потому что все ясно», — рассказывает адвокат.

В суде защитник настаивал на просмотре видео — из него понятно, куда смотрели девочки, и можно различить, что одна из них вообще не обращала внимания на Михаила. Судья отказал, сославшись на то, что не может найти это видео среди доказательств. Адвокат ответил, что запись есть у него с собой на флешке. Несмотря на это, судья все равно отказался смотреть. 

«Суд пролетел быстро: виновен — и все, несмотря на слова мам девочек о том, что дети им сказали: “Дядя писал”. Одна девочка вообще ничего не видела»

«Из показаний детей в целом ясно, что Михаил пробыл на месте две минуты, а потом уехал, никого не тронув и пальцем и не сказав никому ни слова. Суд этому не поверил. Как и свидетелю — водителю “газели”, который, проезжая мимо, видел на улице у машины лужу, хотя погода была сухая», — рассказывает Реутов.

Психолого-психиатрическая экспертиза заключила, что у Михаила нет педофилии или склонности к ней, также он не имеет и иных сексуальных расстройств. В этой же экспертизе сказано, что Михаил зависим от мнения других людей, не склонен к конфликтам, пытается их избегать, подвержен влиянию более сильной личности.

Копия письма Михаила из заключения

Специалист подчеркнул, что, попав в руки полицейских, которые начали его бить, Михаил стал говорить то, что от него требовали. На это заключение судья тоже не обратил внимания и приобщить его к делу отказался.

«Они поставили такие дела на поток и просто “рубят галочки”, как они это называют. Я смотрел видео, которое снимали на следующий день после задержания Михаила, и видел, что тот избит: у него уши были как у слоненка — ему их отбили, были синяки под глазами. Это сюр. Я всякое в жизни видел, но всему есть предел», — заключил адвокат.

Рассмотрение апелляционной жалобы назначено на сентябрь (документ есть в распоряжении редакции). Судью, который рассматривал дело Михаила, повысили — теперь он член областного суда, где будет рассматриваться эта апелляция.

Из письма Михаила: «Я обвиняюсь в преступлении, которое категорически идет вразрез со всем моим существом, ценностями, убеждениями, репутацией среди множества друзей, коллег, семьи. Я намерен доказать свою невиновность. Я хочу иметь на это шанс и прошу помощи разобраться в обстоятельствах моего задержания и допроса».

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Помочь нам

Публикации по теме

Загрузить ещё

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: