Мобильная святость

В России издавна существует особый класс передвижных храмов, которые курсируют по стране. Выглядят они по-разному, но миссия у всех одна: навестить Богом забытые места, где нет церквей, а нога священника не ступала как-то очень давно. Жители таких обделенных районов либо истосковались по возможности посетить церковь, либо вообще далеки от православной веры. И к тем и к другим приходит храм, и неизвестно, кому он в такой ситуации нужнее.

Сейчас в стране действуют храмы на базе вагонов, автобусов, КамАЗов, есть и десантируемые надувные храмы, храмы-баржи и храмы-палатки. В общем, где храм не проедет, там он проплывет, а в крайнем случае упадет прямо с неба на радость бойцам ВДВ.

В Волгоградской области исторически сложилась любовь к плавучим храмам. До революции по Волге и Каспию ходил храм «Святитель Николай Чудотворец», построенный на пароходе «Пират». В 1915 году миссия храма прекратилась — не было средств на ремонт. Храм-корабль продали, переоборудовали, а позже, по некоторым сведениям, разобрали на металлолом в Астрахани. Спустя почти сто лет в Волгограде возникли еще три плавучих храма.

«Святой Владимир» — не привидение бысть?

— Мам, поплыли к храму! — радостно кричит мальчик.
— Нас отругают. Плавай здесь, — строго отвечает мама в купальнике, оглядываясь на золотые купола за забором.

Волгоград, жара под сорок градусов, набережная. У воды расхаживают загорелые пляжники, с небольшого мола прыгает в Волгу компания ребят. Эти речные дети прыгают «щучкой», а не «рыбкой», как это принято на море. За молом пришвартован храм «Святой Владимир». Он стоит на закрытой территории яхт-клуба, и мальчишкам остается только вздыхать и обсуждать, как было бы здорово «щучкой» с храма.

«Святой Владимир» производит сильное впечатление, даже стоя на привязи. Над переделанным десантным кораблем в мареве покачиваются и блестят кресты и маковки, а с рубки на купальщиков смотрит немного выцветший святой. На заборе, за которым прячется храм, надпись: «На территории — злые собаки». Хочется добавить: «… и не только». Судя по всему, у владельца яхт-клуба три главных увлечения: яхты, православие и Владимир Высоцкий. Территория клуба об этом, можно сказать, кричит: из-за забора выглядывают лодки, кресты, часовенки, на стенах построек — лики и цитаты из песен Высоцкого. У входа стоит памятник барду и тут же еще одна часовня, а рядом с ней сцена для проведения фестиваля памяти Высоцкого. На якоре у ворот надпись: «Спасите наши души». Сам клуб находится на набережной имени Владимира Высоцкого, по которой расставлены кресты с напоминаниями о том, что это освященное место: «За несоблюдение порядка в святом месте и недостойное поведение к памяти людей, усердием которых место стало частью истории — Господом посылаются скорби!» [орфография сохранена]. Пляжники интересуются всей этой фантасмагорией, заглядывают за забор клуба: «Смотри, они еще там что-то строят».

Собственно, и храм-корабль «Святой Владимир» вполне отвечает местному принципу триединства: это и храм, и корабль, и «Святой Владимир». Я уже начинаю подозревать, что выцветший святой на корабле — это Высоцкий, но тут меня забирает машина и везет на встречу с бывшим настоятелем плавучего храма протоиереем Вячеславом Жебелевым и его коллегой иереем Сергием Савенковым.

«Что, убежал от вас Корецкий, не показал храм? — посмеивается отец Вячеслав. — Вы извините, он всегда так: то здесь, то там. Наверное уплыл куда-то». Владимир Корецкий — один из создателей плавучих храмов Волгограда и владелец того самого яхт-клуба «Парус» имени Высоцкого. На заборе клуба, кстати, так и значится: «Создатель трех плавучих храмов России». Интереснее этих храмов, пожалуй, только история их появления.

В 1995 году Владимир Корецкий вместе со своим четырнадцатилетним сыном совершил переход через Атлантический океан на семиметровой яхте «Владимир Высоцкий». Команда состояла из четырех человек, плавание из Волгограда в Торонто длилось 107 дней, 64 из которых яхта боролась со штормами. Находясь в зоне волн-убийц, Владимир Корецкий принял решение построить четыре храма (по количеству человек на борту), если команде удастся выжить. Тем временем в Волгограде у священника Николая Агафонова появилась идея создания плавучих храмов наподобие того, что существовал здесь до революции.

Так при поддержке местного духовенства и международной благотворительной организации Kirche in Not («Церковь в беде») были построены плавучие храмы «Святитель Иннокентий», «Святитель Николай» и «Святой Владимир», а в качестве четвертого обещанного Богу храма Владимир Корецкий построил часовню-каливу на территории яхт-клуба.

По словам Вячеслава Жебелева, храм-корабль «Святой Владимир» сейчас не действует, он на перерегистрации, а на миссионерские рейсы не хватает средств: та же солярка стоит очень дорого. «Святой Владимир» был построен в 2004 году и стал единственным в мире самоходным храмом-кораблем.

— Плавучие храмы оказались полезными?

Сергий Савенков: У нас область многострадальная: красным поясом была и, по-моему, все еще остается. У нас коммунизм. Странно, но дело Ленина живо. Каждый храм в Волгограде до сих пор строится с баталиями, пикетами, протестами. Когда митрополит Герман сюда приехал в 1991 году, здесь не было ничего буквально. На сто километров три храма. Не было епархии. Отсутствие храмов — показатель очень симптоматичный. Люди были настроены крайне агрессивно.

— Откуда агрессия?

— Все говорят, место тяжелое. Во-первых, храмы здесь позволили уничтожить. Ведь есть много городов России, в которых храмы сохранились, и тем более есть города в бывших советских республиках, где они вообще почти не рушились — никому в голову это не приходило. А здесь все прекрасно [уничтожили].

Во-вторых, Сталинградская битва добила все, что можно было добить, и почти все местные жители погибли. Около 80% людей, ныне здесь живущих, — волгоградцы максимум во втором поколении. Для любого города это тяжело. Волгоград — это город без памяти: у него нет истории, нет корней. Людей сюда привлекали, но дать людям историческую память насильно невозможно, для них здесь все неродное. И передвижные храмы были очень полезны. Они могли приехать в те районы, в которых храмы было построить трудно или невозможно.

— Как встречали храмы в таких местах?

Вячеслав Жебелев: В последнем плавании участвовал не я, а отец Никон. Он плавал и в Астрахань, и в Саратов — везде храм встречали с восторгом. Представляете, корабль по Волге плывет, с куполами, с колокольней, еще и с иконами. Чудо какое-то. Конечно, весь народ говорил: «Что это? Не привидение бысть?»

— Люди приходили просто посмотреть на конструкцию или они были верующими?

— Верующими, конечно. Было объявлено, что приплывет корабль-храм, с интересной программой, с молебным пением, со святыми мощами. Мощи в храм привезли из Рима по ходатайству организации Kirche in Not. На корабле проводили венчания, крещения, встречи, службы, было общение с народом. Конечно, люди приходили.

— А как коррелирует храм-корабль «Святой Владимир» с Владимиром Высоцким?

С. С.: Всегда мы отчасти зависим от людей, которые имеют возможность оказать помощь, от спонсоров. Это люди как правило воцерковляющиеся, они только идут к Богу. Сколько видел спонсоров и меценатов — все были крайне деятельными и увлекающимися людьми. Таков и Владимир Корецкий. А Высоцкий — это его личная страсть, он очень любит его творчество. Вот и возникает такое смешение, «эклектика»: человеческое примешивается к божественному, так часто бывает.

«Святитель Иннокентий». Не ЧП, а чудо-чудесное

На набережной городка Пятиморска Волгоградской области прячется в камышах храм-дебаркадер «Святитель Иннокентий». Это первый плавучий храм, построенный Владимиром Корецким. Из-за повреждений днища и отсутствия финансирования храм перенесли на берег, но от этого вся конструкция выглядит не менее затейливо.

И храм, и место отличаются от Волгограда: это уже не широкая Волга и не военный корабль. Здесь тихая заводь с водяными лилиями, над которой серебрится скромный купол храма. В воду уходит старая лестница, хорошо слышны беседы плавающей тут же компании людей в купальных шапочках. Иллюминаторы «Святителя Иннокентия» смотрят на все это с берега, и непонятно, хотелось бы храму еще поплавать или уже хватит.

В свое первое миссионерское плавание «Святитель Иннокентий» отправился в 1998 году. Через Волго-Донской канал он вышел в Дон, швартовался в станицах и селах, где не было ни церквей, ни часовен. Люди реагировали на появление плавучего храма по-разному, некоторые даже думали, что храм им привиделся из-за жары. Первые посетители пришли в храм с пляжа поселка Нариман, они же на следующий день привели с собой и других верующих. Большинство людей встречало храм очень тепло, но в плавании бывало всякое. Иногда в адрес храма неслась пьяная ругань и угрозы, а в одной станице миссионерам сказали, что никакой церкви им не надо. На борту храма велся судовой журнал, в котором есть и такие записи:

«6 октября 1998 года. Стоим в городе Серафимовиче. В наш престольный праздник в день святителя Иннокентия на борт ворвались омоновцы. Батюшка и капитан арестованы. Представители власти сняли с их обуви шнурки и почему-то усиленно ищут на корабле оружие. В процессе обыска с корабля исчезли бутылки с кагором. В конце концов задержанным возвращена свобода, никаких извинений или объяснения случившегося мы так и не получили. Следуем своим курсом дальше».

«21 мая 1999 года. Станица Трехостровская. На корабле ЧП, а может быть, не ЧП, а чудо-чудесное. Более месяца ожидала прихода корабля очень старая казачка, чтобы причаститься. Поднялась на корабль и уже перед самым причастием неожиданно умерла. Миссионер-священник Геннадий Ханыкин искренне пожалел старую женщину: помолился, окропил бездыханное тело святой водой и — о чудо! — старушка ожила. Оказывается, она была несколько минут в состоянии клинической смерти. После чудесного воскрешения старая казачка причастилась и, как ни в чем не бывало, пошла домой».

Мы беседуем с нынешним настоятелем храма иереем Игорем Секретой.

— В 1999 и 2000 годах храм зимовал в Пятиморске, а в 2011 году был поднят здесь на берег. При подъеме не выдержали стропила, и храм упал в воду, но сильно не пострадал.

— Храм как-то менял свой облик?

— Первоначально внутри храма были камбуз, каюты для священника, дьякона, звонаря и по совместительству кока. Храм не самоходный, поэтому ему выделяли катерок, капитана, помощника капитана. Они буксировали храм по Дону и Карповскому водохранилищу. Потом с финансированием стало очень плохо, требовались большие деньги на солярку, на содержание церковного причта и самой баржи. А там и пропала острая нужда в миссионерских плаваниях.

— В селах построили свои храмы?

— Да. В 1998 году храм заходил в двадцать восемь сел и станиц. А в 2002 году уже только в тринадцать. То есть люди серьезно подошли к вопросу, построили свои молитвенные дома, часовенки…

— Храму больше не плавать?

— Нет. Здесь уже все переоборудовано. Мы планируем построить еще один храм при въезде в Пятиморск, а этот останется на набережной как воскресная школа или крестильный храм, рядом ведь вода. Мы его сохраним, это память. У нас здесь есть икона, которую выловили из Дона. Это при отце Геннадии Ханыкине произошло. Во время плавания помощник капитана удил рыбу с храма, а выудил икону Божьей Матери. В Пицунде есть храм с иконой Спасителя, которую выловили из моря. А у нас икона из реки.

— Старинная?

— Судя по письму, века девятнадцатого. В этом ничего удивительного, здесь старообрядческий край. У многих в домах есть иконы семнадцатого-девятнадцатого столетий.

«Святитель Николай» — цепной храм

В поселке Октябрьский Волгоградской области похожая картина: над затоном стоит поднятый из воды храм. Его «днище» ничем не облицовано, оно-то и выдает в храме баржу. Кажется, столкнешь в воду — хоть сейчас поплывет. Но раньше плавучий храм почти все время стоял на привязи.

Нынешний настоятель «Святителя Николая» — иерей Николай Желудков.

— Построили его в 2000 году, и с тех пор здесь менялись священники, я пятый. Как раз когда храм приплывал в поселок, я служил офицером в нашем военном городке. Потом уехал и вернулся сюда в 2015 году уже в статусе священника. Храм и раньше стоял в этом затончике, а потом его решили поднять на берег, потому что возникла угроза подтопления. И этот храм, и тот, что в Пятиморске, были построены на базе старых списанных судов. В Пятиморске внешний вид баржи сохранили — приделали купол и все. А здесь весь верх срезали, оставили только платформу под храм. Со временем он начал крениться, основание прогнило. Все уже поняли, что храм не будет ходить, и в 2008 году его спешно эвакуировали на берег: подняли, подержали, чтобы вода слилась, и поставили на шпалы. Он уже плавать никогда не будет, теперь он приходской, так что мы его расширили.

— Храм ведь и не плавал?

— Как миссионерский он практически не использовался. В 2000 году его сделали в Волгограде, и лето он простоял возле набережной. Люди приходили туда, потому что это было в диковинку. Потом храм по Волго-Донскому каналу отбуксировали до последнего шлюза и на зимовку оставили здесь, напротив военного городка, чтобы он удовлетворял потребности военнослужащих и членов их семей. А позже и средств на миссионерские плавания не было, так что храм стал принадлежностью нашего городка. Главная его миссия — здесь.

Храм стоял у берега на тросах, его к деревьям привязывали. Бывало, он отвязывался и уплывал. Может быть, дети отвязывали, может, и сам срывался — моряков-то здесь не было с опытом швартовки, чтобы правильно его закрепить. А уровень воды в канале постоянно меняется, так что все это натягивалось, отвязывалось, вот и носило храм по затону.

Пока он стоял на воде, была проблема: дети и молодежь постоянно на него залезали, ныряли, где-то что-то отгибали, что-то писали, бумажки на нем поджигали. Однажды ночью в храм забрались, унесли коробку с мелочью, но ни вино, ни серебро не тронули, ничего не поломали. Все-таки какой-то страх у людей был.

— Храм не охраняется?

— Он стоит на отшибе, я утром приезжаю и обхожу его с надеждой, что все нормально, что окна закрыты, что никто баллончиком на стенах не писал. Некоторые удивляются, как так можно, но все мы из советского времени, когда храмы вообще взрывали. Нормальные люди не полезут, конечно, но всякие бывают. Детвора здесь и сейчас купается, играет, разбрасывает пенопласт, деревяшки какие-то. Ну, это дети. А расположение у храма действительно удачное, вода прямо под окнами. Как посмотришь — вспомнишь фильм «Любовь и голуби»: «Сразу в море».

Храм для настоящего мужика

— Храм «Святой Владимир» построен на базе военного корабля. Есть ли в этом противоречие?

Сергий Савенков: Да у нас дети на танках играют. Мы живем в окружении таких вещей.

Вячеслав Жебелев: И потом тезис: кто не может защищать добро свое, тот его разрушает.

С. С.: Мы об этом на проповедях постоянно говорим и людям совершенно серьезно объясняем: если они не начнут войну против собственных страстей, то проиграют. Эта милитаристская нотка в духовном смысле обязательно должна быть. А военная база корабля тут только все усиливает и улучшает. Потому что это война против греха, и она на самом деле жестокая и серьезная. Военная основа церковного храма — очень даже хорошее напоминание.

Николай Желудков: Противоречий здесь нет. Всегда на Руси православное воинство понимало, что на защиту иногда приходится вставать и с оружием. Сейчас в частях вводятся штатные должности военных священников. И по общей мировой практике, и по старому русскому обычаю стараются сделать так, чтобы наши солдаты и офицеры свое служение сопрягали с какими-то духовными основами, а не просто видели в этом зарабатывание денег.

Так что нормально, я считаю. Не все же женщины и дети, не все мирные люди. Есть очень много верующих мужчин, сильных, серьезных, брутальных, для которых храм на военном корабле — это то, что нужно настоящему мужику. Поэтому всякое бывает, и все можно увидеть. Это изюминка, которая вызывает у людей вопросы, но когда они находят на них ответы, это расширяет каким-то образом их кругозор.

Строили, потому что могли

— Зачем нужны были именно передвижные храмы? Почему недостаточно приезда батюшки в село?

Сергий Савенков: У меня тоже такая мысль мелькала. Это просто дух времени. Была возможность, был творческий порыв, многие люди хотели себя реализовать, сделать что-то значимое, интересное. Не только священники, но и инженеры, рабочие. Вот взял человек с хорошим образованием и придумал: «Можно же сделать так, чтобы оно приезжало, разворачивалось, и получался храм! А я могу так сделать. Сделаю, потому что могу».

И нашлись люди, которые сказали: «Давайте деньги на это потратим! Хорошее дело, храм приедет или приплывет, плохо что ли?» В то время были и свободные средства, и возможность, и это все было востребовано. Сейчас, например, многие инициативы «заболтали» бы. Потому что дух времени уже поменялся. А в те годы все вдруг стало возможно, и это бурление на поверхность выдавало много интересных и глупых инициатив.

Сейчас, спустя десять лет, мы мыслим уже спокойно, размеренно, анализируя. А тогда мыслили и действовали с учетом потерянного времени: 80 лет прошло, сколько людей умерло без крещения! Хотелось быстрее что-то сделать, чтобы как можно больше охватить людей. Батюшек не хватало, а плавучий храм мог посетить большое количество сел и хуторов. Это был еще один шанс, который тоже надо было использовать. Если бы здесь можно было сбрасывать храмы с самолетов — сбрасывали бы. Но у нас, в отличие от Рязани, такой миссии не было.
Так что весь секрет в том, что могли и поэтому делали.

Автор благодарит пресс-службы Волгоградской епархии и Калачевской епархии за бережное отношение, абрикосы и помощь в подготовке материала. 

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!