Китайское поле экспериментов

Толя, Паша, Дима. Китайские фермеры в Еврейской автономной области обычно берут русские псевдонимы. Если слышишь, что главу хозяйства упоминают не по фамилии, не по имени-отчеству, а по-дружески Ваня или Леша, — вероятно, речь идет о приезжем.

Вместе с Марией Ворон — главой Бирофельдского поселения, куда входит Опытное Поле, — мы едем через бескрайние соевые поля.

«Справа, видите, поля пошли? Там китайцы живут. Прям там. Толя Чень, китаец, — указывает Мария на приближающийся домик. — Посмотрим, собрали урожай… Нет, не собрали».

Среди бобовых встречаются и участки, где местные коренные жители заготавливают сено для скота, но с автотрассы их не разглядеть. Погода подошла бы для съемок рекламного ролика о сельском хозяйстве ЕАО: равномерно голубое небо, золотистая соя, вдалеке виднеются пожелтевшие сопки. По дороге проезжают комбайны, за рулем которых в основном иностранцы. 

«Проблем никаких нет. Они все законопослушные, не нарушают закон. В пожароопасный период мы им памятки на китайском языке вручили. Сами они боятся что-то поджигать. Сумасшедшие штрафы!» — Мария живописует преимущества сдачи земли китайским соседям. 

Ворон стала главой в 2013-м. Говорит, иностранные фермеры появились здесь еще задолго до ее первого срока. От Бирофельда всего 80 километров до села Ленинского, а там совсем рядом граница с Китаем. Мы едем в гости к китайскому старожилу этих мест — Диме из Опытного Поля.

По разным оценкам, выходцы из Китая контролируют в Еврейской АО от 56 до 70 процентов земель сельхозназначения. Точно можно сказать: сегодня крестьянско-фермерских хозяйств и сельскохозяйственных ООО, тем или иным способом связанных с гражданами КНР, здесь большинство. Иногда земли арендует компания со стопроцентным китайским капиталом, иногда участки берут иностранные граждане, а иногда иностранцы женятся на русских и регистрируют свое хозяйство на них.

Син Цзе Дима

Хозяйство Димы видно сразу на въезде в село: красные ангары для хранения сои, напротив — двухэтажный дом под крышей того же цвета. Определить по обстановке, что внутри живет выходец из Китая, сложно. На полке в гостиной спряталась винная бутылка с иероглифами, но тут же стоит «Абрау-Дюрсо», в банке по соседству — верба, за ней — благодарность от администрации района «Уважаемый Син Цзе!» Так на самом деле зовут Диму.

Зато заметно, что у владельцев дома есть маленькие дети. По телевизору идут русские мультики, рядом сидит героиня одного из них, кукла Маша. На мебели наклейки, на стене нарисованный мелками разноцветный цветок. Его автор крутится неподалеку — дочка Саша, которой два года и девять месяцев. С мамой на кухне девятимесячный сын Антон. 

Дима был женат дважды, и оба раза на русских женщинах. На первую супругу — жительницу Опытного Поля — в начале двухтысячных и оформили крестьянско-фермерское хозяйство, которым он руководит по генеральной доверенности. Фермер говорит, зарегистрировать все решили на жену, потому что гражданин Китая не мог рассчитывать на технику в рассрочку: вдруг уедет обратно. А тогда супруги взяли в аренду земли развалившегося совхоза. 

Сейчас Дима живет с новой женой и детьми в Опытном Поле, иногда ночуя в Биробиджане, где он купил квартиру, но большую часть времени проводит здесь и следит за хозяйством.

— Привет! — Мария Ворон обращается к девочке, занятой игрой с куклой барби. 

— Говори: «Нихао», — Дима смеется.

Дочка, одетая в розовую юбку-пачку, как у феи, слишком увлечена игрой и на гостей не обращает внимания. 

Дима у себя во двореФото: Софья Коренева

На самом деле фермер решил пока не учить детей китайскому, потому что боится их запутать. Сам он говорит по-русски свободно, но с неистребимым азиатским акцентом, часто неправильно подбирая слова или выбирая не то склонение. Диме 45, но он выглядит моложе.

Жена Татьяна приносит Диме крепкий кофе — распробовал его он только в России. Уступая нам с главой Бирофельда места на диване, мужчина садится на детский стульчик и опускается на уровень играющей в центре комнаты дочки, которую временами обнимает, пока мы разговариваем.

Двадцать лет назад Дима приехал в Опытное Поле помочь разводить свиней дяде, уже давно уехавшему в Россию. В Китае молодой человек работал на семейном литейном заводе по производству чугуна, но фабрика закрылась. Семья не возражала: по словам Димы, у него на родине к таким переездам относятся проще, чем здесь. Главное, чтобы у человека была работа, а где она, не так важно. 

«Когда приехали, меня сразу посадили, сказали: “Свиньи надо выращивать”. Я — капитан — и два китайца. Че с ними делать? Чушка я даже не видел ни разу. Надо быстро купить книжка и начинай», — смеется Дима.

Именно дядя сказал тогда еще молодому Син Цзе, что для работы в России нужно выбрать псевдоним, чтобы местным было удобнее с ним общаться. Парень выбрал имя Дима, посчитав, что китайское Цзе звучит похоже на «Д». Тогда он еще не знал языка, почти не выходил за пределы фермы, не догадывался, есть ли в селе другие иностранцы. Помнит, в октябре в доме сломалась дверь, а где купить новую, он не понял. Пришлось мерзнуть. 

За Диминым забором

Выращивать свиней оказалось невыгодно. Дядя уехал. Но к началу двухтысячных развалился местный совхоз, и Дима уже вместе с русской супругой взял в аренду освободившуюся землю. Тогда он не знал, что имели в виду местные, когда говорили: земля здесь тяжелая. Думал, что подразумевают буквально ее вес на лопате. Фермер все понял, когда взятая в рассрочку старая техника стала раз, а то и два в неделю ломаться от глинистой почвы. Пришлось везти новое оборудование из Китая.

Сейчас в аренде у Димы 2,5 тысячи гектаров. Для сравнения: это десятая часть всей земли, которую использовали в прошлом году под посевы во всем Биробиджанском районе.

Как и все в ЕАО, Дима выращивает в основном сою. На эту культуру всегда высок спрос, в отличие от кукурузы или пшеницы, которые здесь невозможно продать выгодно. Ближайшие к селу поля уже убраны. Сейчас урожай собирают примерно в часе езды от Опытного Поля.  

В Димином дворе тоже идет работа. Погрузчик загребает бобы ковшом с бетонной площадки и высыпает в фуру, где урожай буртует китайский рабочий. Внизу сою сгребают в кучи лопатами в том числе двое местных: парень помоложе и мужчина постарше. Разговаривать с журналистами не хотят. Упоминают только, что работать больше негде, а зарплату они хотели бы больше, но уезжать боятся, потому что работодатели обманывают, а Дима все-таки платит — от 600 рублей в день за буртовку сои до тысячи и выше за сбор урожая.

Китайский рабочий, сгребающий сою напротив нас, что-то кричит сквозь шум погрузчика, потряхивая лопатой.

«Давай мети сам! Все! Время! Обед», — отвечает мужчина постарше. Обед у него с напарником с двенадцати до двух. Их коллеги продолжают погрузку: они обедают с часу.

Погрузка сои во дворе у ДимыФото: Софья Коренева

Всего на Диму работают четверо русских и двенадцать китайских рабочих. Последние приезжают в Опытное Поле в апреле и уезжают в октябре. Нанимает он каждый год одних и тех же людей из Миншаня — это город на границе с Еврейской автономией. Говорит, что все они соседи.

Для соотечественников во дворе Дима построил одноэтажный домик с четырьмя комнатами. Примерно половину каждой занимают бетонные выступы у окна с матрасами — это кровати. По закопченным дверцам в бетоне я понимаю, что внутрь встроены печи. Традиционно так отапливают крестьянские дома на севере Китая. 

В одной из комнат на веревках над кроватью сушатся полотенца, на стене русский календарь, из удлинителей торчат зарядки, на столе, застеленном клеенкой в сердечках, стоит плоский телевизор. В конце коридора столовая, которая, судя по бетонной лежанке, ночью тоже превращается в спальню.

Меня хлопает по плечу и куда-то зовет жестами улыбающийся пожилой мужчина в синем халате, как оказывается позже, повар. За углом домика под навесом он выращивает кинзу, а в центре двора сушит лобу — китайскую редьку. Сами за продуктами рабочие не выходят. Начальник закупает для них все необходимое в Биробиджане, а потом повар готовит на всех. В отличие от Димы, который водит дочку в местный детский сад и ассимилировался настолько, что глава Бирофельда в шутку называет его «русским Васей», работающие на него соотечественники языка не знают, и кроме своих коллег, ни с кем из местных жителей не пересекаются. 

От советской теории к китайской практике

Сегодня Опытное Поле — село ничем не примечательное. Второй по численности населенный пункт в Бирофельдском сельском поселении. 25 домов. Большинство жителей на пенсии. Денег нет.

Через деревню часто проезжают туристы, направляющиеся в Китай, и все, кто держит путь в соседний Ленинский район. Таких посетителей больше всего интересует местный магазин со знаменитыми в округе пирожками. Чтобы покупатели могли расплачиваться картами, здесь установили усилитель сигнала, потому что связь в селе плохая. Воду в Опытное Поле привозят.

«Проезжаешь по этому селу. Оно такое неказистое, невзрачное. Там почти ничего нет. А судьба у него была такая героическая и прекрасная», — рассказывает кандидат географических наук и хранитель биробиджанского Музея иудаики Борис Голубь.

Опытное ПолеФото: Софья Коренева

В конце двадцатых годов прошлого века в эти места начали стягиваться первые еврейские переселенцы. По не воплощенным в жизнь планам советского руководства, к концу тридцатых годов их в национальной автономии должно было быть больше ста тысяч. Будущую ЕАО хотели сделать землей обетованной для безземельных выходцев из черты оседлости. 

Бирское Поле (так переводится с идиш название «Бирофельд») было одной из точек развития сельского хозяйства. По словам Бориса Голубя, изначально именно это село рассматривали в качестве будущего центра области. Здесь создали первый на Дальнем Востоке еврейский сельсовет, а в 12 километрах от села решили открыть научно-исследовательский институт — филиал Московской сельхозакадемии им. К. А. Тимирязева. Так появилось тогда еще Бирское опытное поле.

«Здесь типичный ландшафт ЕАО: степь, кустарники, не самая плодородная почва. Не черноземы, не белоземы, а суглинок. Под эту почву надо подбирать основные сельскохозяйственные растения, чтобы потом распространять по всей территории», — объясняет выбор переселенцев Голубь. 

Местные жители говорят, что почва здесь даже хуже, чем в других районах ЕАО, но тем было лучше для ученых. Собравшиеся в Опытном Поле специалисты районировали до пятидесяти сортов картофеля. По рассказам Бориса Голубя, здесь выращивали клубнику и землянику, в садах собирали урожай яблок, груш и слив. Была плантация риса — выращивание этой культуры посчитали перспективным. 

Ученый продолжает: «Возглавлял этот сельскохозяйственный комплекс, на минуточку, доктор наук, который был приглашен из США, еврей-переселенец. А заместителем по научной части был Брук! Тот самый Брук, который в 1928 году организовал экспедицию Комитета по земельному устройству трудящихся евреев на Дальний Восток».

С началом сталинских репрессий филиал института закрыли, но на земельных участках продолжили работу совхозы. Когда на старте двухтысячных развалились и они, на сцену вышли фермеры из Китая.

По словам бывшего главы Бирофельда и матери нынешнего руководителя Людмилы Ворон, иностранные фермеры появились, когда природа понемногу отвоевала у человека возделанные пространства. Поля, как до прихода первых переселенцев, начали покрываться болотами, поросли травой, а где-то даже кустарниками и деревьями.

БирофельдФото: Софья Коренева

На старых тракторах, оставшихся от совхозов, такую землю было уже не возделать. Добавлял проблем и суглинок, так подходивший для научных экспериментов. Но соседи из КНР, как говорят местные, на новой технике и с более выгодными условиями кредитов на родине с тяжелой землей справились. 

«Надо отдать должное. Китайцы молодцы. Они возделали очень много земли. У них прекрасный урожай сои. Если у нас [в совхозе] была урожайность где-то восемь-десять центнеров с гектара, у них до двадцати доходит», — рассказывает Людмила Ворон.

Слова Ворон подтверждает и фермер Петр Кащеев: «Ты видишь, как ты выращиваешь сою и какая соя у них. Видишь их распорядок дня. Нет всяких перекуров. Люди приехали работать, деньги зарабатывать».

Других желающих нет

Присутствием иностранцев в поселке довольны не все в округе. Например, фермер из Бирофельда Елена Хапаль в ответ на просьбу об интервью сразу спрашивает, собираюсь ли я писать о том, какие хорошие китайцы живут у них в селе.

«Народ весь возмущается. Во-первых, это вредит экологии. Рыба у нас в реке вся в язвах. Связывают это с тем, что поля распахивают чуть ли не в русло реки, естественно, обрабатывают всякими гербицидами, это и приводит к ухудшению экологии. Когда-то у нас в речке раки водились, теперь скоро не то что раков, скоро, наверное, и рыбы не будет», — жалуется Хапаль. По словам женщины, в прошлом году на деревьях у китайских полей пожелтела листва, а грибники периодически видят на полях канистры от химикатов.

Димины поляФото: Софья Коренева

Использование химии на полях волнует жителей больше всего. Не только в ЕАО, но и в других регионах Дальнего Востока общественное мнение сходится в том, что земля после рабочих из Китая приходит в негодность. Мария Ворон это отрицает: никаких канистр местные фермеры из КНР не раскидывают и закон не нарушают. Да и как нарушить, если за ними все следят. 

На вопросы, действительно ли иностранцы загрязняют поля и так ли в пример приезжим заботятся о природе их российские соседи, мог бы ответить Россельхознадзор. Но оказалось, что с 2011 года ведомство лишили полномочий по контролю за соблюдением норм хранения и применения пестицидов и агрохимикатов. Проверок они больше не проводят. 

Некоторых еще раздражают успехи китайских соседей на фоне упадка родных деревень. Павел Галыгин из Бирофельда перечисляет: в селе Красивом закрыли школу, местная скорая, по словам мужчины, вынуждена ездить на вызовы до самой границы с Китаем из-за того, что сокращают фельдшерско-акушерские пункты.

— Но в этом же не китайцы виноваты? — возражаю я.

— Не китайцы. Но это делается для того, чтоб… типа того, чтоб вообще нас отсюда выжить, — отвечает Галыгин.

Галина Яцкив из Опытного Поля, наоборот, заступается за иностранцев, которые дают рабочие места: «Китайские фермеры стали альтернативой бывшему колхозу. Он же у нас расформировался, и на селе работы не осталось. А с приездом китайских фермеров у нас мужская часть населения, кто хочет работать, зарабатывать деньги, работает у них».

Администрация БирофельдаФото: Софья Коренева

По словам Марии Ворон, землю сдавали бы и россиянам, но что делать, если желающих мало? Фермер Елена Хапаль подтверждает, что не знает местных, арендующих поля: комбайны слишком дорого стоят, окупаются долго, а взять на них кредиты под выгодный процент невозможно: «Поэтому у нас это [сельское хозяйство] тухнет и тухнет, чем дальше, тем хуже».

Петр Кащеев из Биробиджана рискнул и арендовал в Бирофельде землю три года назад, но работы на полях оказались слишком трудозатратными и неприбыльными, поэтому в будущем году предприниматель планирует отказаться от аренды. Дополнительные проблемы доставляли и проверяющие органы. «В этом году они ко мне приехали и говорят: “Ой! Петя! А у тебя все бурьяном заросло!” Я им объясняю ситуацию: “Вы погоду видели? Май месяц, июнь месяц. (Этим летом в ЕАО из-за обильных осадков произошло наводнение. — Прим. ТД)”. А им не объяснишь». Кащееву выписали штраф 50 тысяч рублей. 

Лучшие друзья

Найти жителей Опытного Поля или Бирофельда, которые бы говорили плохо лично о Диме, я не смогла. «И советом помогал, и запчастями помогал. И деньгами», — рассказывает Кащеев, который знает Диму восемь лет. Их отношения он называет дружескими. Даже Павел Галыгин, уверенный, что местных жителей выживают из ЕАО, о Диме отзывается уважительно: «О нем плохого ничего не скажешь».

Как-то у Димы украли сейф с деньгами и документами на технику. Неизвестные вынесли его из дома, вытащив после этого жесткий диск от камеры наблюдения. Заявление в полицию результатов не дало, на трассе нашли только дверцу от сейфа. Глава поселения подозревает, что это местные дали наводку: «Видать, ему кто-то на ухо присел. В гости раз-два зашел. Может, кто-то приехал к нему деньги занимать, видел, откуда вытащил деньги. Куда пошел, где взял — и все».

Власти любят и Диму, и других работающих в Бирофельде иностранцев за то, что они делятся прибылью. Глава не скрывает, что в поселении дотационный бюджет, денег всегда не хватает, поэтому выполнять свои обязанности муниципалитету помогают спонсоры: не только небезызвестная политическая партия, но и китайские предприниматели. 

Детский садФото: Софья Коренева

Мария Ворон подъезжает к детскому садику Опытного Поля. Если точнее, в одноэтажном здании с расписанными голубыми наличниками соседствуют и детский сад, и фельдшерско-акушерский пункт, и начальная школа. Но сейчас школа закрыта на карантин, а детский сад — потому что еще не дали отопление. Заведующая благодарит Диму: он покупает садику краску для ремонта и дарит детям подарки на Новый год. Еще на деньги китайского предпринимателя отремонтировали местный дом культуры и купили для его отопления новый котел. Помогает поселку не только Дима — например, другой местный фермер, Ли Синь, подвозит к кладбищу песок на родительский день. 

Про Ли Синя и его отца, фермера Ли Ченьбиня, в 2016 году сделали репортаж The New York Times. «Имей я такое количество земли в Китае, стал бы самым крупным фермером в стране», — рассказывал Ли Ченьбинь журналистам. В России он арендовал 33 неосвоенных гектара, а на родине не смог бы взять больше одного. 

Китайские журналисты тоже не обошли вниманием Бирофельд. В прошлом году агентство «Синьхуа» выпустило видео о том, как китайская компания «Синьда» возродила местную деревню Димитрово — там живет всего 12 человек. В 2013 году село хотели упразднить, но приезжие рабочие отсыпали дорогу, ведущую в Димитрово через лес, поставили остановку и пробурили новую скважину колодца. В ролике государственного китайского агентства комбайны рассекают по бесконечным полям под голубым небом, а в деревне на вкопанных в землю покрышках — традиционном в России предмете декора — написано «Синьда» по-русски и по-китайски.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!