«Мы должны убить этот вирус»

23 марта. Кафе

Вечер. Проспект Путина полон машин, параллельный пешеходный проспект Эсамбаева — гуляющих людей. На тротуарах припаркованы фургоны с кофемашинами. Мы с коллегой Катей, она здесь занимается гуманитарной помощью неимущим русским старикам, заходим поужинать в «Старлайн», галерею фудкортов с простой, но разнообразной едой. Не без труда находим свободный столик, ожидаем заказа.

Встречать пандемию в Грозном если и не безопаснее, чем в Москве, то определенно комфортнее. Дешево, тепло, в магазинах хватает не только пресловутой гречки, но и более изысканной еды. На рынке Беркат высятся горы черемши. Чеченцы обожают это растение, готовят его тысячью возможных способов, и каждый год МЧС сходит с ума, разыскивая потерявшихся в горах охотников за деликатесом. Пока руководство северокавказских республик относится к заразе философски. Еще недавно министр Чечни по национальной политике Джамбулат Умаров уверял, что «коронавирус никогда не приживется на Северном Кавказе», а министерство туризма Дагестана ожидало наплыва туристов из-за распространения вируса в Италии. Рамзан Кадыров осуждал паникеров и призывал защищать себя лимоном, медом и чесноком.

Распахивается дверь. В кафе врываются дюжие бородачи. После громкого объявления на чеченском посетители начинают расходиться. Свет мигает, затем выключается. Мы остаемся одни, ожидая заказанную и оплаченную еду.

— Закрыто! — наконец обращается к нам бородач в форме защитного цвета. — Карантин.

— Когда его решили ввести?

— В полдень. Когда выявили первых зараженных. Собирайтесь, кафе закрыто.

Женщины в защитных масках убирают пустую площадь в ГрозномФото: Musa Sadulayev/AP/ТАСС

После недолгой заминки я получаю заказанное блюдо в пластиковой коробке.

Кафе в центре города закрываются одно за другим. Ресторан на верхнем этаже пятизвездочного отеля «Грозный Сити» еще работает. Официанты участливо прыскают на руки желающих антисептиком, но пускают только постояльцев. Всем доступен только ресторан «Париж», недавно открытый Айшат Кадыровой, дочерью главы республики. Ему в виде исключения дают спокойно доработать до полуночи. На следующий день закрывается и он.

25 марта. Рынок

Рынок Беркат — истинный центр города, живой и бесшабашный. Здесь продается что угодно — чеченские домашние куры, аравийские финики, дагестанский урбеч и гигантские куски копченой осетрины. Слухи о его закрытии поползли в первый же день. Но рынок живет, и чувство юмора торговцам не изменяет. На входе в один магазин красуется ободряющее: «Заходите, вирусов нет!» Владелец другого смотрит на мир более прагматично. «Уважаемые клиенты!!! — пестрит восклицательными знаками записка на двери. — Убедительная просьба. Пока вы не заразились коронавирусом, верните долги!!!!»

Большинство источников сходятся на том, что подозрительные симптомы появились у троих чеченцев, прилетевших из Турции. Двое вернулись с умры — малого хаджа. Власти Саудовской Аравии перестали принимать паломников еще в конце февраля. Мечеть аль-Харам опустела, тысячи верующих не кружатся, как раньше, вокруг камня Каабы. Но успевшие съездить в паломничество возвращаются домой и далеко не все самоизолируются. Слишком велик соблазн поделиться свежими переживаниями с теми, кто только мечтает о поездке к святыням, слишком тяжело не явиться в мечеть для пятничного намаза. Один паломник нарушил правила карантина, вызвав гнев Кадырова и немедленное принятие срочных мер.

«Человека, который сам себе создает и создавшего эту проблему, если бы спросить меня, следовало убить, — заявил глава республики. — Такой человек заражает своих родственников и знакомых. Если у него будет эта болезнь, тысячами люди заболеют».

Покупатели на территории центрального городского рынка БеркатФото: Елена Афонина/ТАСС

На салонах красоты и непродуктовых магазинах на периферии рынка белеют бумажные наклейки «Опечатано», грозящие нарушителям штрафом в пять тысяч рублей. Но менялы с пачками купюр — в Грозном валюту до сих пор меняют в основном на рынке, там курс лучше, чем в банке, и никогда не обманывают — толпятся у входа как ни в чем не бывало. В чрезвычайных ситуациях число их клиентов растет.

После закрытия кафе люди наконец ринулись в магазины, сметая запасы круп. Только туалетная бумага такой популярностью, как в западных странах и в центре России, не пользуется — мусульмане предпочитают воду из кумгана.

Кафе спешно учатся торговать исключительно навынос и с доставкой, но внезапность карантина обрушила даже те скромные возможности заказать еду через интернет, которые были раньше. Сайт популярного кафе «Эсперанто» заказы вроде бы принимает, но никак на них не реагирует. Приходится звонить или писать в вотсап. Ассортимент резко сократился. «Старлайн» оставил лишь шашлыки, «Эсперанто» — пиццу и роллы. Зато некоторые маленькие кафешки, по сути, продолжают работать. Они торгуют навынос, но клиенты продолжают общаться у входа, там же, где они сидели бы за столиками, не случись карантина.

Вечером при участии Рамзана Кадырова проходит пышное открытие двенадцатиэтажного Дворца торжеств, где будут находиться министерство культуры региона и государственная филармония Чеченской республики. Зал полон. Величественные старики облачены в черкески и папахи. Как сообщило агентство «Грозный-информ», «завершилось мероприятие грандиозным концертом вокальных и хореографических коллективов и звезд чеченской эстрады».

28 марта. Аптека

Под сувенирным флажком Чечни на двери магазина красуется табличка «Маски — 50 рублей». Пока я навожу камеру, хозяйка успевает ее сорвать. «Нет масок, — говорит она. — Уже пару дней». Из всех многочисленных аптек, занимающих пару кварталов на проспекте Путина, защита для лица появляется только в одной, и то на считаные часы. Однако большинство прохожих щеголяют в модных черных масках, а порой и в респираторах. Предприниматели спешно развернули производство в республике и продают средства защиты через вотсап, всего за 20 рублей. Правда, и здесь многодневная очередь — предложение не поспевает за спросом. Катя носит маску особенно охотно, анонимный кавказский блогер, которому не понравился ее журналистский проект о грозненских неформалах, призвал горожан плевать ей при встрече в лицо.

Продавец исламской аптеки на вопрос о средствах против коронавируса уверенно показывает на пакетик с черным тмином. Того же мнения авторы многочисленных рассылок в соцсетях. А вот стоящее чуть ниже в местном рейтинге целебности кровопускание не делают. Я зашел в несколько мест, где практикуют хиджаму, там сказали, что в республике это временно запрещено.

Кафе постепенно расширяют ассортимент доставки, приноравливаясь к новым условиям. Бумажные пломбы отклеиваются с дверей магазинчиков, трепещут на ветру. Похоже, что некоторые втихаря открылись снова.

Вчера в главной мечети Грозного пятничная проповедь началась почти в пустом зале. Но верующие прибывали. Под конец молитвы их было примерно полтысячи. Вскоре пришло известие, что следующего джума-намаза не будет. Христианин, часто молящийся в единственной православной церкви города по соседству, рассказал, что муфтий призывал батюшку отменить службы.

Мужчины в защитных масках возвращаются с пятничной молитвы в мечети «Сердце Чечни» имени А. Х. КадыроваФото: Елена Афонина/ТАСС

Спикер парламента Магомед Даудов объявил через инстаграм, что Грозный закрывается и жителям республики не следует выезжать за пределы своих селений. Доступ в город разрешен только с местной пропиской. К вечеру въезд в столицу со стороны Аргуна уже контролируется, приезжих проверяют тепловизором. Со стороны Черноречья (юго-западный выезд на магистраль) дорога еще свободна, но только в пределах Чечни. На трассе «Кавказ» у границ республики возникают пробки, растущие с каждым часом. Чечня почти закрылась, блокировав главную транспортную артерию региона, трассу Ростов — Баку. Теперь жители Азербайджана и Дагестана, чтобы попасть в Ингушетию и Осетию, должны давать гигантский крюк в несколько сотен километров или прорываться через посты, доказывая, что они едут транзитом, перед этим постояв в гигантской пробке.

Маршрутчики на грозненской автостанции привычно выкрикивают пункты назначения: «Наур! Шелковская!», но пассажиров мало. По центру непрерывно колесят длинные кортежи с сиренами и мигалками, призывающие оставаться дома.

Вечером помогаю Кате отвезти гуманитарную помощь одному из ее подопечных. Попрощавшись, сажусь в такси. В маске душно, я стягиваю ее и жадно вдыхаю чистый воздух.

— Это ты зря, — усмехается таксист. Лицо его закутано плотной марлей. — Теперь ездить в автомобиле без маски и перчаток запрещено. Проверяют даже тех, кто на заднем сиденье.

— Когда это началось?

— Да пару часов назад. Уже все знают.

Словно в подтверждение его слов нас тормозит патруль. Силовики в камуфляже, наколенниках и, конечно же, масках осматривают машину, спрашивают, куда мы едем, верят ответу «Домой» и пропускают. На спинах видна надпись «Полк имени Кадырова».

29 марта. Гипермаркет

Очередной человек в камуфляже заглядывает в окно машины и задает вопросы на чеченском.

«Спрашивал, кого я везу, — переводит таксист, когда мы отъезжаем достаточно далеко. — Я сказал, что друга — в “Ленту”, закупаться продуктами. Вчера запретили таксовать всем, кроме официальных перевозчиков. Тут  давно на водителей “Яндекса” зуб точат, они же конкурируют с “Грозненским такси”. Теперь же частников будут гонять по полной программе. Поймают — морду набьют, еще и машину отобрать могут. Но что поделать, работать надо…»

Теперь по городу разрешено перемещаться только в аптеки и магазины. Впрочем, не всем и не во все. Жителей окраин Грозного в центр не выпускают. «Ты бы добрался, а для чеченцев правила строже, с нами не церемонятся», — объясняет по телефону знакомая, с которой я договорился о встрече пару дней назад. Население Грозного — 300 тысяч человек, но город малоэтажный, поэтому раскинулся широко. Из периферийных районов до центра добираться можно полчаса, а в случае серьезных пробок и дольше.

На следующем перекрестке нас останавливают снова. Потом — в третий раз. Наконец такси добирается до «Ленты», гипермаркета на окраине Грозного с самым большим ассортиментом в республике. Здесь даже продают алкоголь, правда, только два часа в день, и покупателей-чеченцев могут ждать неприятности. Я прошу водителя подождать, но тот не соглашается — слишком опасно.

Должно быть, так мало посетителей в гипермаркете не было за всю его историю. Среди полок слоняются в основном военные с семьями — неподалеку, в Ханкале, стоит Объединенный штаб группировки Северо-Кавказского военного округа. На фоне относительного изобилия бросаются в глаза пустые полки с эмблемами «Халяль». Раньше здесь продавалась птица. Еще до карантина чеченские власти запретили ее ввозить. По словам республиканского МВД, на основании рекомендаций местного Россельхознадзора и управления ветеринарии. Сотрудники «Ленты» объясняют запрет иначе — попыткой заставить гипермаркет перейти на местную продукцию. Сейчас за курами надо отправляться на рынок Беркат. Хватит ли на всех местных цыплят, особенно в условиях карантина, пока неясно.

На обратном пути мне попадается опытный водитель. От него, как и от всех таксистов в Грозном, сейчас, сильно пахнет чесноком. Мужчина лавирует по мелким улочкам и ловко минует все блокпосты. Блокпосты —  на каждом несколько вооруженных людей и автомобили, а если это полк имени Кадырова, то камуфлированные уазики Патриоты. Силовики стоят на ключевых перекрестках — на площади Минутка, в начале проспекта Путина, на выездах из Грозного. «Таким мертвым я видел город лишь дважды — во время двух войн», — говорит мне таксист.

Полицейские патрулируют улицы в ГрозномФото: Musa Sadulayev/AP/ТАСС

В новостях ЧГТРК показывают совещание в резиденции главы республики.

«Мы должны убить этот вирус, — чеканит Кадыров. — Если мы не будем предпринимать меры, на все сто процентов можете быть уверены, что он зайдет в каждый дом. У кого хороший иммунитет, может, он выживет, у кого плохой — он умрет. Я буду делать все, чтобы обезопасить свой народ».

На главе, как и на всех собравшихся руководителях Чечни, — обычная одежда. Снующая вокруг съемочная группа — в масках и перчатках. По словам министра здравоохранения Эльхана Сулейманова, в республике уже девять больных с коронавирусной инфекцией. В тяжелом состоянии только одна женщина 83 лет.

По улицам проносятся длинные вереницы уазиков защитного цвета с включенными мигалками, из громкоговорителей объявляют о новых ограничениях.

30 марта. Квартира

— Мне тут передали, что вы в Грозном. Зайдите к нам, пожалуйста!

Катя вздыхает и плотнее прижимает трубку к уху:

— Простите, я очень хочу, но не получится. Больше мы гуманитарку развозить не можем. Сами знаете, что происходит. Я улетаю домой.

— Ясно, — тихо говорит собеседница. — Но если вдруг соберетесь и приедете, подольше стучите камнем по трубе перед забором. Иначе я не услышу. Поняли? Главное, стучите камнем по трубе!

На блокпосте удивленные полицейские еле пропускают ее — они убеждены, что авиасообщение уже закрыто. Но «Аэрофлот» еще летает, и после недолгих приключений моя спутница садится в почти пустой самолет.

По центральному проспекту проносятся редкие машины. Взревывают сирены. Пешеходов нет, только группа полицейских с собакой. Седой сосед в майке молча курит на балконе. Ветер колышет белье на веревках. Во дворе прохаживается человек в черной форме. От детской площадки до распахнутой двери подъезда и обратно, до пустых зеленых качелей.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!