«Пока живая, буду ее таскать»

Садовое товарищество почти на трассе в полутора часах езды от Чебоксар. Вокруг — ничего. Грязная дорога, полуразвалившиеся дачи, заборы из смеси палок и железных изголовий старых советских кроватей. За калиткой кот Алмаз, грядки с цветами и теплицы с помидорами и дровами — на сарай упал тополь и пришлось одну теплицу приспособить под поленницу. Но для Любови, которая занимается огородом, это не дача и тем более не отдых. Для нее и двух ее дочерей это единственное жилье, а огород — почти единственная еда.

Старшая дочь Кристина работает в ЖЭКе в городе Канаш неподалеку, моет подъезды. А в глубине маленького домика лежит младшая, Вита. Ей пока пятнадцать, но работать она не будет никогда — у нее ДЦП, Вита не ходит и не видит.

Функциональная кровать выглядит сюрреалистично в крохотной темной комнатке рядом с русской печью. Красивая, библейской внешности девушка с длинными черными волосами и белой кожей выглядит на этой кровати еще более неуместно. Лицо уже девушки, а тело — как у маленького ребенка, в детской футболке и в памперсах.

Но Вита не единственная беда, произошедшая с Любовью. Держась за кровать, Любовь начинает свой рассказ со старшей дочери. Когда Вита была еще совсем маленькой, Кристина упала с балкона пятого этажа. Она тогда жила в Сочи с родственниками, а Люба с Витой была в Чувашии и узнала об этом по телефону. «Я когда услышала об этом от врача, у меня губа замерзла, — говорит Любовь. — Потом я узнала, что это был микроинсульт. Но перенесла на ногах, на таблетках. Схватила Виту в охапку и поехала в Сочи в больницу. Несколько месяцев Кристина там пролежала — позвоночник раздроблен, нога тоже. Но выкарабкалась. Правда, с тех пор перестала быть собой. Вся на обезболивающих. Был один человек, а сейчас другой. Беда, одним словом».

По тому, как Любовь говорит о старшей дочери и как вздыхает, понятно, что и правда беда. «Ну ладно, чего уже, делом надо заниматься», — говорит она и переключается на рассказ про тополь, который упал на их участок и сломал сарай, и на пол в прихожей, который сгнил и провалился и который она собирается сама чинить.

Дикарка, бисквиты и Северный флот

Любовь родилась шестьдесят лет назад в городе Канаш в Чувашии. Была младшей из семи детей у мамы, отца не было. «Когда я в семь лет пошла в школу, там отбирали девочек в танцевальный кружок, — вспоминает Люба. — Меня тоже отобрали, но не в кружок. Тренер сказал: “Танцевать могут все, а ты будешь спортом заниматься”, — и забрал меня одну в спортивный интернат заниматься рукопашным боем».

В постоянных соревнованиях прошли следующие десять лет. У Любы были отличные спортивные перспективы, но в шестнадцать лет она получила серьезную травму колена. Шел 1976 год, Люба входила в десятку сильнейших по рукопашному бою, команда должна была ехать в Америку на соревнования, даже визу уже сделали. И тут на рядовых областных соревнованиях ей в соперницы досталась «дикарка». «Ее все в округе боялись, она была глухонемая и умственно отсталая, но сильная как бык и дралась без правил. Как ее допускали к соревнованиям, понятия не имею. Ну она мне и выбила колено. Мениск отдельно болтался». Любу отправили в больницу, и следующие полгода она провела в гипсе. Тренер сказал, что в спорте ей больше не место. Так закончилась ее первая жизнь, спортивная.

«Вышла я из больницы в 17 лет и оказалась ни с чем. Все мои или ушли в спорт или повыходили замуж, а у меня ни образования, ни опыта — ничего, только бесполезные медали, — вспоминает Любовь. — И тут сестра говорит, давай тебя в кулинарный техникум. Я настолько ничего ни в чем не понимала, что мне было все равно, куда идти, и я пошла в кулинарку. Дали койко-место в общежитии, и я начала учиться». Так у Любы началась вторая жизнь, кондитерская.

Люба окончила техникум, и за хорошую учебу ее направили в Чебоксары работать в кондитерский цех при министерстве Чувашской Республики. «Я туда приехала и ахнула — там все бухали. Коньяк. Ящиками. Прямо во время работы. Такие взрослые тетки мощные подходят к кастрюле с коньяком, черпают его поварешкой — и прямо в рот. Мне было девятнадцать, я тогда вообще не пила, и с тех пор коньяк на дух не переношу. Они пытались тоже заставить меня пить, но я сопротивлялась. Это был 1979 год».

Сначала Люба «стояла» на выпечке и на бисквите. Постепенно заинтересовалась украшением тортов. У нее была хорошая зрительная память, она запоминала, что и как делают старшие кондитеры, и в свободное время тренировалась. В итоге стала заниматься тортами. Проработала там несколько лет. Вышла замуж, родила дочку Кристину.

Муж был военный, и вскоре после рождения дочери семья отправилась под Мурманск, в Гаджиево. Муж стал служить на корабле. «Это был эсминец с забавным названием “Скромный”, — вспоминает Люба. — Но работы в Гаджиеве не было никакой, и когда попалось объявление, что в ресторан «Ягельный» в кондитерский цех нужна уборщица, я пошла. У меня был уже пятый разряд кондитера, но я мыла полы и молча смотрела, как работают там кондитеры. Я работала три месяца, и тут у них начальник цеха заболел, а нужен был срочно свадебный торт. Директриса ресторана вспомнила про мой пятый разряд и говорит: “Ну что, сможешь сделать такой торт?” — “Такой — нет, лучше — смогу”. И я так усложнила торт, что все закачались. Это был пятикилограммовый торт: края из безе, усики и сетка из белого шоколада, еще и с красивой надписью».

Чем больше Люба рассказывает про свою кондитерскую жизнь, тем больше улыбается, вспоминая. А рассказ ее похож на голливудский фильм — про мечты, упорный труд, счастливую случайность и закономерный успех. Кондитерский конкурс, купленные призеры, заранее заготовленные фаворитами коржи, завистники, интриги, и — второе место. Снова упорный труд, снова конкурс, снова приключения, поиски тарелок в последний момент и — первое место. Довольная директриса, Люба становится кондитером в ресторане. Вита улыбается, слушая мамины захватывающие рассказы, и маленькая темная комнатка становится большим светлым залом со столами в скатертях, женщинами в поварских колпаках и огромными разноцветными тортами с розами из сливочного крема.

«Правда, в один прекрасный день все кончилось, — вдруг прерывает сама себя Люба. — Мы приходим с дочкой домой вечером, а половины мебели и техники нет, и мужа тоже нет. Нашел себе другую, бросил службу и уехал в другой город. Мне стало плохо с сердцем, увезли в больницу». Так кончилась любина вторая жизнь.

В больнице Любовь поняла, что на одну зарплату не выживет с дочкой и что надо возвращаться домой в Чувашию. Но познакомилась с женщиной с соседней койки, которая позвала ее работать на корабль — там нужны были четыре женщины. И свой садик для дочери был. Так началась третья жизнь Любы — на корабле. Это был рейдовый буксир, который встречает подводные лодки. Она была вахтенным. Рассказ Любы снова становится голливудским фильмом, только теперь боевиком: с драками (спортивное детство помогло), приключениями, наказаниями на гауптвахте. Вита совсем хохочет на своей кровати, и трудно этого не делать. «А мы их хоба — и всех отлупили, а они нас хоба — и ночью подстерегли, а мы бац — и увернулись! И на шлюпке сбежали на пристань, и еще их трап утопили», — примерно так.

А потом у Любы гостила ее тетя из Сочи и уговорила ее бросить «этот ужасный север и этот странный корабль» и переехать к ней на юг. И Люба согласилась. Так началась ее четвертая жизнь, южная и снова кондитерская.

Люба прожила в Сочи несколько лет, работала мастером кондитерского цеха в больших отелях — сначала в «Лазурном», потом в «Жемчужине». «Даже для Пугачевой торт делала, — гордится Люба. Познакомилась там с Русланом и неожиданно для себя забеременела.

«Мне было сорок пять лет, какая беременность! — говорит Люба. — Врачи уже давно сказали, что детей у меня больше не будет. Каково же было мое удивление, когда месяце на четвертом я поняла. Но так обрадовалась! Когда Вита родилась, все было сначала хорошо. Я поняла, что что-то не так, только через год, когда она не смогла стоять и ходить. И тогда я решила вернуться в Чувашию, тут были родственники в неврологии, они пообещали помочь с обследованиями и реабилитацией». Так закончилась очередная жизнь Любы и началась новая. Совсем тяжелая.

Бог рассудит

«Врачи в Чувашии сразу сказали: “Пишите отказ”, — цитирует Люба печальную классику. — Я им ответила: “Пока сама живая, я буду ее таскать”. Сделали несколько операций, всего восемь, поставила Виту на ходунки. Я же спортсмен, я ее тренировала все время, и к девяти годам она у меня кое-как пошла. Но все время были проблемы с тазобедренными суставами (вывихи). В итоге одна нога у нее короче другой, и после какой-то очередной операции она больше не ходит. А еще глаза не видят — один хрусталик мертвый, другим глазом слегка различает пятна».

Теперь Вите нужна очередная операция: ее спина искривляется и сдавливает внутренние органы, что вызывает уже системные сбои в организме. Люба надеется, что в ноябре им удастся попасть на эту операцию.

На вопрос про отца Виты Люба делает жест рукой, по которому все понятно. «Больные дети оказываются резко мужчинам не нужны. В Сочи пляж-море-веселье-шашлык-женщины, а тут, в Чувашии, болезнь, трудности и не очень весело. Мы с Витой несколько раз к нему приезжали, но он смотрел на нас пустыми глазами. А еще сказал такую фразу: “Люба, бог нас рассудит”. Я еще тогда ответила: “Руслан, да не дай бог, если нас Бог будет судить, тебе это точно не понравится”. Через полгода он попал в больницу — отказали почки. И я же еще его уговаривала, чтобы не умирал. Потом прощения просил. Правда, как только ему становилось лучше, снова про нас забывал. А как становилось плохо — опять звонил, извинялся. Нет, такой мне не нужен, мы как-нибудь тут сами».

И они тут «как-нибудь сами» и живут. Когда Кристина выписалась из больницы в Сочи, тоже вернулась к маме, еще на костылях. Сначала Люба снимала квартиру, а четыре года назад взяла кредит и купила эту дачу — она значительно дешевле квартиры. Сейчас Кристина моет подъезды в Канаше, получает за это двенадцать тысяч, еще есть пенсия Виты и Любы, на это и живут. И еще огород. Недавно построили баню — этого потребовали соцработники из опеки, пришлось взять еще один кредит.

Сказать, что денег семье не хватает, не сказать ничего. В доме нет отопления — только дровяная печь, которую слепили из того, что было. Туалет на улице. «Как-то хотела попросить дров в социальном центре, так они мне сказали, что у меня и так две пенсии и зарплата дочери, богато живу».

Но недавно про семью Любы узнали в Фонде имени Ани Чижовой в Чебоксарах. И жизнь стала чуть полегче. «Приехали три женщины и говорят — что нужно? Говорю — дрова. Привезли дрова. Социальный водитель помогал возить Виту в больницу. Потом привезли функциональную кровать — Кристина вместе с водителем ее собрала: после того как она упала, у нее странные новые навыки появились, стала хорошо все собирать и чинить. Потом вот телевизор — взяли и подарили на новый год. Помнится, мы сидели и смотрели его — точнее, на него, выключенный, не могли нарадоваться. Вообще, там работают удивительные девчонки, они такие добрые и все время успокаивают, и всегда за советом и информацией можно обратиться. А еще помогают с документами для получения квартиры».

Спустя пятнадцать лет в очереди на квартиру (полагается ребенку с инвалидностью) наконец Любе выдали сертификат. Там фиксированная сумма, в которую нужно уложиться и купить жилье. Люба долго искала и нашла квартиру в Канаше на первом этаже. «Там большой коридор и нет дверей, там Вита сможет передвигаться на коляске, — радуется Люба. — Когда закончится бумажная волокита, с этим тоже помогает фонд Ани Чижовой, сможем переехать. Дачу хочу оставить и жить тут летом. Вите нравится, когда ее вывозят в сад, на свежий воздух. Да и огород нужен в хозяйстве. Сажаю Виту в коляске в теплице, а сама работаю».

Вита чуть-чуть говорит. К ней два раза в неделю приезжает учительница из Канаша, но когда плохая погода или много снега, не приезжает. Вита на домашнем обучении, сейчас начался пятый класс. Когда семья переедет в квартиру, жить во всех смыслах станет легче — и цивилизация рядом, и среда все-таки доступнее для коляски, чем грязевые дороги садового товарищества.

«Значит, операция Вите, переезд — и заживем, — говорит Люба. — Ой, нет, еще Кристине нужна операция: у нее двенадцать титановых штифтов в позвоночнике, они уже расшатались, надо делать коррекцию. А еще осталось три года выплатить кредиты, и вот тогда точно заживем. Главное, дожить».

Действительно, думать о том, что станет с Витой и Кристиной без мамы, страшно. Ни травмы, ни предательства, ни разные беды пока не сломили Любу, но сколько сил может быть у одного человека? «Хорошо еще, что есть такие люди, как в фонде Ани Чижовой, а мы как-нибудь протянем, да, Вита?»

«Аня Чижова, да», — говорит с улыбкой Вита.

Чувашия — один из самых бедных регионов страны, и помощь здесь нужна очень многим. Фонд имени Ани Чижовой работает с 2016 года и помог уже более 200 семьям с неизлечимо больными детьми. Фонд решает вопросы с жильем (предоставление через суд квартир вне очереди), обеспечивает детей дорогим специальным питанием и необходимыми лекарствами, обустраивает доступную среду и прочее. Деньги нужны на аренду офиса в Чебоксарах и работу выездной паллиативной службы, сотрудники которой добираются в самые отдаленные уголки республики. Как, например, на дачу к Любе.

Нам осталось собрать чуть больше 100 тысяч рублей. Давайте попробуем закрыть этот сбор поскорее! Даже небольшое ваше пожертвование — это важный вклад. Фонд сможет и дальше помогать таким семьям, а Любе, Вите и Кристине станет жить немного легче.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!