«С подводной лодки выхода нет»
Фразу про подводную лодку любил повторять главврач одного из интернатов, где жил Николай. В больницах и психоневрологических интернатах Николай провел в общей сложности девять лет, был лишен дееспособности, но все же нашел выход — и помощь
«Радость жизни прекратилась»
О прошлом Николай говорит сдержанно, почти отстраненно — как будто это было не с ним. Изначально ему поставили биполярное расстройство. Затем прозвучал другой диагноз — шизофрения. Эта болезнь может дремать в человеке годами. Николаю кажется, в его случае она проявилась по многим причинам. В том числе из-за смерти матери.
Мама и отчим «довольно серьезно» занимались угольным бизнесом. «Она хотела с ним развестись, он ее убил», — говорит Николай. О смерти матери он узнал по телефону. Ему было пятнадцать лет. Матери с отчимом тогда дома не было — уехали по делам. Николай не волновался: что может случиться?
Потом раздался телефонный звонок. Звонила няня сводной сестры, дочери отчима. «У тебя больше нет мамы», — коротко сказала женщина. «Мне всегда нравилось ходить в школу, я хорошо учился, занимался спортом, — вспоминает Николай. — Но с того дня началась апатия. Радость жизни прекратилась».
Николай остался один. Мать когда-то купила ему квартиру, но ее отчим успел переоформить на себя. Николай поселился в другой, но с ней тоже было все непросто. «Был договор между нашей семьей и государством, что мы здесь могли жить, пока не предоставят такое же по площади жилье или его не переоформят на нас», — объясняет Николай. Когда мать умерла, никто этим вопросом уже не занимался.
«Таблетки, уколы, плохое питание»
Внешне Николай продолжал жить обычной жизнью. Экстерном закончил одиннадцатый класс, поступил в колледж, получил диплом оператора ЭВМ, стал студентом факультета политологии в МГУ, встречался с друзьями. Потом случился первый срыв. В подробности Николай вдаваться не хочет — сразу замыкается и отстраняется. После первого срыва он пролежал в психиатрической больнице сорок дней. После второго провел в лечебницах два с половиной года.
«Когда я второй раз попал в больницу, соседи по лестничной клетке вместе с соцзащитой решили лишить меня дееспособности — подали заявление в суд. Меня продержали в больнице два с половиной года и потом отправили в интернат. Если бы соседи не подали заявление вместе с соцзащитой, меня бы просто выпустили, не стали бы так долго держать».
О том, что такое дееспособность, Николай в то время не знал — и не представлял себе, что будет, если ее лишиться. Пациенты в больницах постоянно менялись, приходили и уходили, а он оставался. Больничная жизнь стала испытанием. Таблетки, уколы, плохое питание, иногда — шокирующе плохое. «Когда меня госпитализировали первый раз, помню, в компоте плавали опарыши», — говорит Николай.
В некоторых больницах был жесткий режим. В одной из больниц был обязательный подъем в шесть утра, всех выгоняли в коридор, сидеть или лежать на кроватях до тихого часа запрещалось. В другой раз санитарка била ногой по кровати и кричала: «Подъем!» Гулять Николая и других пациентов выводили раз в день примерно на час.
«С нами обращались не как с преступниками, а даже хуже, — замечает Николай. Он часто думает, как сложилась бы его жизнь, если бы мама была жива. — Наверное, я не попал бы в государственные психиатрические лечебницы. Может, меня положили бы в платную клинику — я в платной еще не лежал, но наверняка там условия лучше».
«Просто делал и не терял надежду»
После экспертизы суд принял решение лишить Николая дееспособности. Так через два с половиной года, проведенных в больницах, он отправился в интернат под Дмитровом. Николай сразу решил: он должен восстановить дееспособность. Но уже в интернате молодой человек узнал, что таких случаев там еще не было.
«Не было прецедентов не то что восстановления дееспособности, а даже попыток ее восстановить. Я был первым. Главный врач на общих собраниях говорил: “С подводной лодки выхода нет”. То есть из интерната нет выхода».
Николай решил его найти: «Я хотел приложить максимум усилий, чтобы все это было со мной и про меня». В интернате у него были хорошие отношения с руководством. Николай знал толк в компьютерах и мог помочь распечатать документ или разобраться с программой. У него появилось куда больше свободы, чем в больницах.
Через интернет молодому человеку удалось найти подругу своей матери. Он рассказал ей о том, что с ним произошло. Женщина помогла найти юриста, а тот — составить заявление для суда. Среди сотрудников интерната желание Николая восстановить дееспособность вызвало удивление. У него спрашивали, почему и зачем ему это нужно.
Николай настоял на своем. Однако восстановление дееспособности оказалось сложной задачей. «Первый раз мне в восстановлении дееспособности отказали, потом я добился ограниченной дееспособности, а с третьего раза мне вернули полную. Я не думал, получится или не получится. Я просто делал и не терял надежду. Конечно, хреново, что все так случилось, что все это длилось очень долго — в смысле много времени я провел в больницах и ПНИ. Но главное, что получилось оттуда выбраться».
Оглядываясь на свою жизнь, Николай думает, что время, проведенное в больницах и интернатах, сказалось на нем не лучшим образом: «Даже если взять здорового человека и держать его, например, два с половиной года в закрытом помещении, пичкать разными психотропными препаратами, кричать и ругаться, наверняка у него тоже с психикой будут проблемы».
«Один прекрасный день»
После возвращения в «большой мир» у Николая начались проблемы с выходом из дома: в ПНИ и особенно в больницах гулять часто не получалось, и от этого он совершенно отвык. «Сейчас уже налаживается, но сначала на улице я чувствовал себя некомфортно», — признается он. При этом нужно было искать работу: пенсии Николаю не хватало. А как ее найти, если тревожно выходить из дома? И тогда в жизни Николая появился проект Everland.
«Моя история освещалась в фейсбуке, и Елена Мартынова, глава проекта Everland, написала мне: “Давай к нам”». Елена пообещала: с поисками работы в проекте помогут. И Николай решил попробовать. С ним связался психолог Everland, пообщался и после личного знакомства предложил несколько вакансий. Николаю понравилась идея работать в крупном банке.
«Команда Everland трудоустраивает инвалидов по всей стране, они подбирают варианты под возможности человека, присылают вакансии — и при этом предлагают работу, которая может по-настоящему понравиться, — рассказывает Николай. — Психолог меня сопровождал, договаривался, потом я уже сам вступил в коммуникацию с работодателем. Нужно было пройти обучение, кучу всяких документов собрать, но в итоге в один прекрасный день я получил работу».
Сейчас Николай работает младшим специалистом обработки данных. Зарплата у него небольшая — примерно как пенсия. Но работа — это стабильность и дополнительные деньги, плюс в компании обещают карьерный рост. А пока Николай планирует совмещать работу и учебу — хочет доучиться на программиста и заняться фронтенд-разработкой.
«Я в жизни подолгу не работал. Для меня эта работа — возможность доказать самому себе, что я могу быть полезен обществу, я трудоспособен, я могу работать. Плюс деньги как мотивация, но мне нравится и сам процесс работы. Ты не слоняешься без дела, ты делаешь что-то полезное и видишь результат».
Прошлое изменить нельзя, но зато можно повлиять на настоящее и будущее. Николай уверен, что теперь он куда лучше защищен, чем раньше. «Если бы у меня была жива мать, были бы старшие родственники, они бы не допустили этого, забрали бы из больницы и все. А меня было даже некому забрать. Теперь у меня есть поддержка общественников. Даже если я попаду в больницу в будущем, теперь у меня есть люди, которые просто не дадут чему-то плохому случиться».
Инклюзивный проект Everland за пять лет помог найти работу более чем тремстам специалистам. Благодаря ему люди с инвалидностью могут найти себе работу по душе, а вместе с ней и финансовую независимость. Сотрудники проекта помогают прокачать необходимые навыки, а также оказывают психологическую помощь и поддержку. Everland существует в основном на пожертвования, поэтому его сотрудникам постоянно нужна помощь. Если вы оформите регулярное пожертвование (пусть даже совсем небольшое), вы дадите проекту возможность помогать таким, как Николай, найти себя и почувствовать опору под ногами.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
