Надеть маску на себя

Впервые в России об этом задумалась команда организации Free Happy People. Вместе с Фондом имени Генриха Бёлля они уже три года проводят реабилитационные ретриты для выгорающих социальных журналистов и гражданских активистов. 26 мая 2019 года Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) признала переутомление заболеванием. Оно вошло в одиннадцатую версию международной классификации болезней. Так что же такое ретриты для выгорающих, зачем они нужны и какой от них толк? Рассказывают тренеры и участники этих мероприятий.

«Самолетная метафора про то, что нужно сначала надеть маску на себя, а только потом на ребенка, честно говоря, уже всем нам надоела, но она абсолютно точная, — говорит Ирина Костерина, программный координатор Фонда имени Генриха Бёлля в России. — Мы объясняем активистам, правозащитникам, социальным журналистам и сотрудникам НКО, что нельзя эффективно спасать кого-то, пока на тебе самом нет “маски”, что забота о себе должна стать важной частью профессиональной этики».

Свободные, счастливые

Все началось несколько лет назад, когда многие правозащитные и общественные организации в России были признаны иностранными агентами, начали закрываться и расформировываться. «Стало очевидно, что люди вымываются из этой сферы, они устали бороться, потерялась мотивация, — говорит Костерина. — Вскоре мы в Фонде Бёлля поняли, что гранты раздавать уже просто некому, и стали сами работать как НКО, реализовывать свои проекты. У нас была гендерная программа, и я предложила сделать реабилитационный ретрит для женщин. Долго доказывала немецкой стороне, почему нужно выделить деньги на этот тренинг, а параллельно искала команду тренеров».

Инна Айрапетян живет в Грозном и работает в чеченской региональной общественной организации «Синтем» — помогает женщинам, пережившим насилие, а также оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Она занимается психологической реабилитацией людей с 1999 года, после второй военной кампании в Чечне. «В свое время я сама стала жертвой профвыгорания и тогда четко поняла, как важно проводить реабилитационные программы для тех, кто помогает другим, — говорит Инна. — Поэтому с 2000 года я начала этим заниматься». Ирина много лет работала с Инной на Северном Кавказе и позвала ее в команду.

Дмитрий Стебаков, Ирина Костерина, Ольга ХохловаФото: Александр Шманай

«Я никогда не специализировался на теме выгорания, но много работал с разными группами людей, которые так или иначе испытывали давление и нуждались в поддержке, — рассказывает Дмитрий Стебаков, психолог, член правления Европейской ассоциации краткосрочной психотерапии. — Когда я познакомился с Ирой и она рассказала о своей идее ретритов, меня это сразу заинтересовало. И мы решили попробовать сделать первый ретрит вместе».

Самый первый ретрит прошел в горном городке Цахкадзор в Армении три года назад. В нем участвовали 25 активисток, сотрудниц НКО и журналисток. Вели группу Дмитрий Стебаков и эмбодимент-тренер Катрина Меньшикова. «Многое было экспериментом, и не вполне удачным, — говорит Ирина Костерина. — Во-первых, была слишком большая группа и довольно много сопротивления: люди не понимали, зачем им какая-то психологическая помощь, зачем их заставляют танцевать и рисовать, когда они рассчитывали на отдых, а многие не хотели расставаться с телефонами и ноутбуками, рвались вернуться к работе».

«От той, первой, программы на сегодняшний день не осталось ничего, — продолжает Дмитрий. — Мы многое поменяли: дали людям больше свободного времени, поняли, что нужно выбирать отель с бассейном и хорошей инфраструктурой, тщательно доработали саму программу».

Но в целом идея оказалась жизнеспособной и востребованной, и Ирина решила продолжать организовывать ретриты. Совместно с международной организацией Free Happy People и Юлией Башиновой, которая в 2014 году переехала из России в Литву и занимается там поддержкой политических эмигрантов из России, они провели второй ретрит — для активистов и правозащитников с Северного Кавказа.

«Для этого тренинга им нужна была женщина, но внешняя, то есть не из кавказского региона, и Дмитрий позвал меня, потому что мы с ним уже давно работали вместе, — рассказывает психотерапевт Ольга Хохлова. — У меня тогда были синие волосы, Дима тоже выглядел довольно неформально. В первый день участники были в ужасе от таких тренеров, но потом это, наоборот, сработало на нас: мы не свои, нас никто не знает — и нам проще доверить какие-то проблемы. Тренинг прошел хорошо, и все остались довольны».

Так сформировалась команда. С тех пор Ира, Митя, Инна и Оля провели еще шесть реабилитационных ретритов и один ознакомительный тренинг для коллег-психологов из регионов. Но со временем они столкнулись со сложностями, какие-то из них преодолели, какие-то еще нет.

Как это работает

Ретрит длится три дня и проходит в Армении. Задача — вывезти людей в незнакомую, но приятную обстановку, в другой город и другую страну («Чтобы мобильная связь была дороже, а лучше совсем отваливалась», шутят тренеры). Команда подбирает хороший бассейн со спа, чтобы участники могли расслабиться и физически тоже — это часть «исцеляющей атмосферы».

«Во многих странах у хелперов есть профессиональные стандарты: у психиатров, например, постоянные супервизии, увеличенный отпуск, — говорит Костерина. — В России таких стандартов нет, каждый решает это по-своему — а часто не решает никак. Людям не хватает психологической гигиены, отсюда так часто происходит выгорание. Большинство наших участников — трудоголики, работающие с тяжелыми темами: насилием, пытками, нарушением прав человека, детьми-сиротами и другими социальными проблемами. Они ежедневно вовлечены и работают порой без выходных и отпусков. Наша задача — помочь им найти баланс между работой и жизнью».

«Армения идеально для этого подходит, — подхватывает Стебаков. — Там тепло, вкусно, красиво и все близко. Хочешь — иди на природу, хочешь — осматривай достопримечательности, хочешь — плавай в бассейне. Важно, чтобы у людей был выбор — мы пришли к этой идее тоже далеко не сразу. Наша программа — это не работа с девяти до шести каждый день. Мы стараемся делать длинные перерывы на обед, в какой-то из дней заканчиваем работу в три-четыре часа дня, чтобы люди могли погулять или съездить на озеро Севан, например».

В группе обычно 15-20 участников, с ней работают два тренера. Фиксированной программы нет — у каждого тренера свой набор практик и упражнений, их подбирают и комбинируют в зависимости от запросов конкретной группы. «Мы сделали программу-конструктор, поэтому каждый ретрит уникален, — продолжает Дмитрий. — У меня в ноутбуке есть перечень из 20 наших излюбленных приемов работы. Каждая отдельная практика для кого-то в группе будет откровением, для кого-то просто поддержкой, а кто-то не получит ничего. Мы стараемся сделать так, чтобы снизить долю тех людей, которые не получат ничего, — для этого в программе самые разные активности».

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД

В программе — групповые упражнения для знакомства, телесно ориентированные упражнения и практики осознанности, которые проводит Ирина. Участники рисуют карту своей повседневной жизни, поют каноном средневековую песню, пишут стихи, прорабатывают проблемные ситуации в ролевых играх. Есть практики, нацеленные на прошлое и поиск ресурсов в нем. Есть нацеленные на настоящее — это небольшие полезные навыки для жизни (как научиться расслабляться, переключаться, фокусироваться) и упражнения, позволяющие взглянуть несколько по-другому на свою рутинную жизнь. И относящиеся к будущему — как ставить цели и постепенно их достигать. У каждого тренера свой набор методик по этим направлениям.

«Одна из вещей, которые я делаю, — это так называемый проблемный круг, — рассказывает Дмитрий. — Это небольшая группа, которая сохраняет свой состав все три дня. Сначала люди рассказывают, что их сюда привело, а я задаю вопросы. Допустим, человек говорит: “Меня сюда привела большая усталость, мне очень сложно общаться с заявителями, я ничего не чувствую по отношению к ним, чувствую злость”. И я спрашиваю его, каким он видит результат этих трех дней, если они ему помогут. Все ответы записываю. Во второй день, когда люди уже знают истории друг друга, я часто слышу такие отклики: “А у меня такое же”. Людям важно услышать, что не они одни столкнулись с проблемой. И это уже большая поддержка.

Второй день — это круг советов. Я говорю каждому участнику, что у него сейчас есть возможность использовать ресурсы нашей группы, чтобы что-то узнать, потому что у всех разный опыт и знания. Прошу его сформулировать вопрос группе — и группа на него отвечает. И люди часто формулируют вопросы вроде: “Поделитесь опытом, если с вами подобное случалось, как вы справлялись? Что вы про это знаете?”, или: “Дайте мне поддержку”, или даже банально: “Поделитесь со мной контактами”. И третий день — это круг восхищения и внимательности, как я его называю. Каждый слышал истории и проблемы других на протяжении двух дней, и я прошу людей рассказать, что их в каждом человеке восхищает, радует, какие от контакта с этим человеком он получил впечатления. И тоже все это записываю. Третья часть обычно бывает суперресурсная, из нее люди выходят с огромным ощущением радости и поддержки».

Айдар, Раиля, Марина, Ирина Костерина, Галина, Мадина РасуловаФото: Александр Шманай

Чтобы участники не уставали, практики все время чередуются: чисто психологическая работа с проблемами перемежается десятиминутными медитациями, групповые упражнения перемешаны с индивидуальными. В программе большое внимание уделяют музыке — она играет фоном в начале и в конце дня и сопровождает многие активности. Потом Ирина высылает участникам «ретритный саундтрек», чтобы он помогал уже дома вернуться через музыку в настроение и энергию тренинга.

Недавно ввели дополнительный формат индивидуальных консультаций: каждый участник может запросить часовую встречу с одним из психологов. Часто участники приезжают с конкретным запросом, который невозможно проработать в формате группы.

Еще одна важная вещь в ретритах — это нетворкинг. «У нас на группах часто сталкиваются люди из одного сектора, которые делают похожие вещи и при этом друг о друге не знают, — говорит Дмитрий. — Мы приглашаем наших участников после программы вместе поужинать, погулять, попеть в караоке. Многие, кстати, говорят потом, что именно неформальная часть была для них самой полезной».

Это помогает

«Я работаю с людьми индивидуально, потом провожу дополнительные консультации по запросу — и понимаю: то, что мы делаем, работает, — говорит Ольга Хохлова. — Иногда я вижу, что человек спустя время возвращается к чему-то, о чем он задумался на ретрите. И начинает что-то понемногу менять в своей жизни, чуть больше заботиться о себе. Может, он изменит всего лишь какую-то мелочь, но это уже важно».

«Если изменение, даже маленькое, случилось, мы никогда не знаем, куда оно заведет, — говорит Дмитрий. — Я верю в то, что маленькие сдвиги, которые происходят здесь и сейчас, открывают новую перспективу, с которой человек смотрит на свою жизнь. Невозможно щелкнуть пальцами — чтобы человеку сразу стало легко. Главная максима краткосрочной терапии — работать в каждой сессии так, как будто ты с этим клиентом больше никогда не встретишься. Чтобы был эффект, итог, результат».

Но есть и сложности

Ретриты длятся три дня.

«Это, конечно, мало, — считает Хохлова. — Минимальное время, за которое можно что-то сделать: получить новый опыт, что-то попробовать. Это непривычный контекст, а любая смена контекста и загруженность чем-то другим — уже хорошо, потому что выбивает из рутины. Чтобы получить результат в краткосрочной работе, не обязательно полностью доверять тренеру. На ретритах я предлагаю провести какой-то эксперимент, попробовать что-то поменять в поведении, причем в каких-то маленьких вещах, а на маленькие вещи люди чаще всего готовы. И тогда доверие появляется не ко мне, а к инструменту. Важно, чтобы люди экспериментировали, позволяли себе пробовать. И дальше это начинает работать. Не изменить всю жизнь и проработать все травмы, но создать улучшение, изменив очень маленький паттерн поведения. Маленький шаг сделать просто — делаешь его, а дальше работает эффект лестницы. Когда ты сделал уже десять шагов, они тебя стимулируют двигаться дальше».

Чтобы продлить эффект трех дней, у каждого ретрита действует чат, в котором группа может потом обмениваться опытом и поддерживать друг друга. Тренеры говорят, что часто из таких чатов вырастают сообщества, которые потом живут сами по себе: люди встречаются, общаются, что-то обсуждают. Кроме того, после ретрита каждый участник может бесплатно получить у тренеров 4-5 психотерапевтических консультаций — это тоже продлевает эффект трех дней.

Дмитрий Стебаков также считает, что три дня — это мало. «Но, во-первых, мы ограничены бюджетом, а во-вторых, возможностями самих людей. Многие отпрашиваются с работы. Кто-то берет дни за свой счет. Бывает, что люди приезжают к нам вообще инкогнито, просто убежав с работы. Три дня плюс день приезда и день отъезда — это уже пять дней. Это вопрос и правда сложный. Но мне как тренеру было бы гораздо комфортнее, если бы мы работали четыре дня. Например, первый день интенсивный, второй день средней интенсивности, а два оставшихся — по половине дня. Это работало бы лучше, однозначно».

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Три дня — не единственная сложность, с которой столкнулась команда. Была и остается важной тема рекрутинга — как и кого приглашать на ретриты. С самого начала было решено не устраивать никакого конкурса — главным образом потому, что не ясно, по каким критериям кого-то брать, а кому-то отказывать. Да и отказывать вообще не хотелось. «В первый раз мы рассылали приглашения по партнерам Фонда Бёлля, — рассказывает Костерина. — Сейчас рассылаем письма ключевым российским НКО, социальным журналистам, а также просим тех, кто уже был на ретрите, порекомендовать своих коллег. В группе может быть максимум 20 человек, от одной организации только один человек, и есть еще два экстренных места вне очереди — для тех, кто находится в острой ситуации и кому очень срочно нужно поехать».

Из-за того что нет конкурса и никому не отказывают, начали образовываться очереди. Кроме того, назрела необходимость осмысленно формировать группы заранее, чтобы тренеры еще до начала ретрита понимали, с какой группой будут иметь дело. Сейчас каждый участник заполняет анкету, где указывает, с каким запросом он едет на ретрит и какие сложности у него накопились.

«Нам нужно разработать методику тестирования группы, чтобы заранее сформировать к ней подход, — говорит Инна Айрапетян. — Если группа очень тревожная, или много страхов, или они уже там не то что горят, а дымят, тогда нужно решить, какие практики и методики лучше всего подойдут этим людям. Сколько специалистов должно работать в такой группе? Как они должны работать? Это должен быть групповой процесс или больше индивидуальный? Как разработать весь процесс рекрутинга так, чтобы мы максимально могли увидеть социально-психологический портрет группы? Для меня сейчас это самый важный вопрос».

Все участники семинараФото: Александр Шманай

Программа-конструктор, взаимодополняющие пары тренеров, гибкость подходов и ориентирование на запрос каждой конкретной группы — эти вещи уже помогают тренерам максимально адаптироваться к разным ситуациям, но всех сложностей избежать пока не удается. «Одна из главных проблем в том, что в группе часто собираются люди с очень разным бэкграундом, — считает Стебаков. — Кроме того, это люди очень разного состояния: кто-то приезжает за тем, чтобы поставить цели, изменить свою жизнь и подумать о будущем, кто-то приезжает в очень остром состоянии. У них разные реакции, они требуют предельно индивидуализированного внимания со стороны группы и ведущих. Заранее оценить это бывает сложно даже по анкетам.

Опыт показывает, что это непредсказуемо. Был случай, когда человек заполнил анкету, и, судя по ней, казалось, что с ним все в порядке, но накануне ретрита у него случилась в жизни какая-то беда — и он приехал “разобранный”. Соответственно и нужно реагировать. Кроме того, приезжая на ретрит, участники не знают нас заранее — нашу команду, наши подходы — и часто не доверяют нам. Кто-то ждет от нас чего-то, что мы не можем дать. Или наоборот: мы ждем от группы одного, а группа приезжает в совершенно другом состоянии. Один из выходов, на мой взгляд, это развитие гибкости ведущих и добавление в команды ведущих как минимум еще одного человека, кто мог бы заниматься индивидуальной помощью, всегда быть начеку».

«Ретрит в Ереване не совсем оправдал мои ожидания: не хватило индивидуальных психологических консультаций и индивидуальной проработки конкретного запроса, — рассказывает Александра Попова, специалист по работе с фондами МБОО “Ночлежка”. — Также было сложно говорить о своем запросе с людьми, которых ты видел впервые в жизни, и получать от них советы. В моей группе было несколько участников, которым очевидно больше нужна была срочная психологическая помощь, чем телесно ориентированные практики, медитации и рисование, на которых был построен ретрит. Конечно, само по себе путешествие в Армению и телесно ориентированные практики в течение трех дней помогают временно забыть проблемы, связанные с выгоранием на работе, но не решают их. На мой взгляд, эта программа помогает людям, которые устали от большой нагрузки на работе, выдохнуть и сделать паузу, но не совсем помогает при серьезных проблемах, как личных, так и профессиональных».

Дальше будет лучше

Для того чтобы понять, куда двигаться, как усовершенствовать программу, команда провела рабочую встречу для психологов из разных регионов. Они поделились своими подходами к работе с выгоранием в группах, а команда Free Happy People рассказала и показала, как проводит ретриты. Много говорили про выгорание как таковое и чем выгорание активистов отличается от выгорания сотрудников НКО.

«Я в свое время работала юристом и сама столкнулась с профессиональным выгоранием, — говорит Юлия Аюпова, директор центра сопровождения приемных семей “Найди семью” (Екатеринбург) и автор книги “Выгорания нет”. — Начала заниматься этой темой, изучила почти сто личных историй людей и пришла к некоторым выводам».

Юлия АюповаФото: Александр Шманай

В своей книге Юлия пишет про четыре личностные особенности человека, которые могут быть драйверами для развития выгорания. Это слабые личные границы; склонность обесценивать себя, свои достижения, потребности, особенности; сдерживание сложных, условно-негативных переживаний внутри; склонность идеализировать себя, свое окружение, предъявлять высокие требования к себе. Именно эти качества, как правило, свойственны людям помогающих профессий.

«Непривычная форма проведения тренингов командой экспертов Free Happy People поначалу меня удивила, — говорит психолог Мадина Расулова, которая приехала на ретрит из Махачкалы. — Но идея ретритов для реабилитации оказалась оправданной и эффективной. Хочу отметить соблюдаемый в программе ретритов важный баланс между уединением и общением. Сочетание в программе приемов, методик разных направлений и одновременно системный подход говорят о профессионализме авторов проекта и мастерстве тренеров».

На ретритах уже побывало более ста человек из разных городов России. Несмотря на краткость программы, разношерстные группы и невозможность на сто процентов удовлетворить индивидуальный запрос каждого участника, ретриты работают. Все больше сотрудников НКО и гражданских активистов начинают задумываться о своем эмоциональном состоянии, психологическом и физическом комфорте. Как следствие, сами эти сферы становятся более гуманными к тем, кто в них работает. А значит, более эффективными.

В этом материале используются упоминания и ссылки на Фонд им. Генриха Белля, который признан в России нежелательной организацией.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!