«Я чувствовала вину за вареную гречку». Что такое орторексия и компульсивные переедания

При словах «расстройство пищевого поведения» (РПП) обычно думают об анорексии или булимии, но, по данным Национальной ассоциации расстройств пищевого поведения США, компульсивное переедание диагностируют в три раза чаще, чем анорексию и булимию вместе взятые. А сравнительно недавно к РПП начали причислять и орторексию — одержимость правильным питанием. «Такие дела» поговорили с тремя девушками с РПП о том, как заболевание отражалось на их жизни и что помогло в лечении.

«Как можно есть что-то, кроме моей здоровой пищи?»

Двенадцатилетняя Даша весила 62 килограмма при росте 166 сантиметров, что соответствует нормальному индексу массы тела — 22,5. Но ее семья волновалась, что «такую ее никто не полюбит», а нравившийся одноклассник заявил девушке, что она полная.

Даша решила худеть. На специализированных форумах наткнулась на «чудо-диеты»: питьевую, гречневую, два яблока в день… Одну диету заменяла другой. Два месяца такого питания были мучительны, зато результат поражал: удалось сбросить 25 килограммов. А еще потерять месячные, заработать синяки под глазами и выпирающие кости. 

Родители испугались и повели дочь к терапевту. Специалистка диагностировала анорексию — расстройство, характеризующееся чрезмерным самоограничением в еде с целью потерять вес. Чаще им страдают молодые женщины (хотя и у мужчин оно встречается тоже), заболевание приводит к дистрофии, анемии, потере мышечной массы, обменным нарушениям и сердечной недостаточности. Дашу предупредили, что анорексия чревата бесплодием, потому что из-за истощения нарушается работа репродуктивной системы. Предостережения подействовали: девочка решила есть больше, но все же, чтобы не поправиться, только правильные продукты. 

Анорексия перетекла в орторексию. Так называют навязчивую идею питаться правильно — отказаться в числе прочего от быстрых углеводов, глютена, лактозы — без соответствующих медицинских показаний. Пока орторексия не вошла в «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» (США), но Национальная ассоциация расстройств пищевого поведения выделяет ее как отдельный вид болезни. Статистики по орторексии, как и по любому другому РПП, в России нет, но зарубежные исследования 2011 года выявили, что симптомы этого расстройства встречаются больше чем у половины населения Земли.

Ничего сладкого, соленого и жирного, вместо них — курица, рыба, макароны твердых сортов, каши, много гречки и обезжиренного творога. Съеденные 1200 килокалорий в день Даша сжигала интенсивными занятиями на кардиотренажере. Стремительная потеря веса продолжала радовать, а критика ее излишней худобы — подстегивать. 

Дарья вообще не понимала, как можно есть что-то, кроме здоровой пищи. Она завидовала одноклассницам, позволявшим себе «Сникерс». Ведь для нее «Сникерс» — недоступная история.

Однажды Даша пришла домой и подумала: «Боже, я устала так жить!» И со злостью объелась жареной курицы. После — тяжесть в желудке, ненависть к себе. И два пальца в рот в попытке избавиться от чувства вины. 

Так фанатичное правильное питание закончилось булимией. Дарья в тот момент понимала, что вызывать рвоту плохо для организма. «Но ведь у меня цель была великая — во имя красоты! — говорит она. — И мне казалось, что по-другому я эту красоту, эти 45 килограммов, не удержу». Если ела что-то не из списка «правильного», то надо вызывать рвоту. А раз уж все равно ее вызывать, то почему бы того, в чем себе отказывала во время орторексии, не съесть много? 

«Мне думалось: я не буду это долго делать, я просто наесться хочу», — вспоминает Дарья. В «болото РПП» ее затянуло на девять лет. Друзей не было, а в диспансере, где она лежала подростком, не помогли.

Вина за вареную гречку

28-летняя нутрициолог Анастасия Синицына проработала в фитнес-индустрии восемь лет, параллельно окончив курсы по спортивному питанию и направлению Mind Body. Но если сейчас здоровая еда для нее профессия, раньше это было зависимостью.

Орторексия у Анастасии началась в подростковом возрасте так же, как у Дарьи: родители указывали на то, что девушка крупнее своих сестер. Срывы с диет уравновешивались спортом, а после погружения в фитнес-среду развился страх перед вредной едой. Когда Анастасия работала тренером, была в «сжимающем» состоянии — инструктор же должен подавать пример.

Анастасия уверена: РПП подвержены в первую очередь очень самокритичные люди с установками о том, что если они питаются неправильно, значит они хуже, чем все остальные. Поэтому у них появляются тревога за съеденное и страх «оступиться». 

В «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам» низкая самооценка и навязчивое поведение, препятствующие набору веса, действительно признаны одними из факторов появления пищевых расстройств. Исследование, опубликованное в 2020 году в журнале, выпускаемом Европейской психиатрической ассоциацией, выявило: как только уровень самоуважения по шкале Розенбергападает на один балл, риск возникновения РПП повышается на 9%.

Анастасия переходила на сыроедение и веганство только ради того, чтобы выглядеть красивее. На этой стадии она чувствовала вину даже за вареную гречку.

«Стыдные» срывы с правильного питания учащались и даже вошли в привычку. Анастасия поняла, что что-то действительно идет не так, только когда у нее появились симптомы булимии. На этом этапе она начала избавляться от уже съеденного, как и Дарья. Пищевые зависимости, как объяснила диетолог, часто переплетаются, хотя орторексия может встречаться и в чистом виде.

Круговорот диет и срывов

Ксения — мама двоих детей, ей 34 года. Если у Дарьи и Анастасии переедания заканчивались «чисткой», то Ксения сначала никак их не компенсировала. Этот вид расстройства и есть компульсивное переедание.

В детстве Ксения считала себя толстым ребенком. Лишний вес был заметен ее родителям, так что вместо «девчачьих» платьев они покупали ей вещи «для бабушек», она слышала от мамы с папой: «Хватит есть, скоро в дверь не влезешь!» Надеясь привести себя в «здоровый» вес, Ксения покупала капсулы, подавляющие аппетит. Семья поддерживала девочку в ее стремлении: мама привозила из-за границы «Ксеникал», а бабушка водила на сеансы иглоукалывания и читала заговоры.

Переедания начались из-за неадекватных диет: три дня Ксения могла питаться мизерными порциями творога, а потом срывалась. Такие приступы у нее продолжались долго. Тяга к перееданию ощущается до сих пор — это невозможно контролировать. Срывы заканчивались тогда, когда уже физически нельзя было в себя что-то «запихнуть». Сначала Ксения целенаправленно делала «заначку» в холодильнике на случай переедания, но позже стала срываться на все, что не приколочено: кастрюля гречки с солью — легко! 

Еда стала вечным спутником. Праздник — еда. Грусть — еда. Скука — заедается. Поругалась с мужем — хлопает дверь кухни, и открывается дверца холодильника. А весы стали манией. Ксения взвешивалась до еды, после еды, вместо еды, во время еды… И казалась себе ничтожной тряпкой, которая не может зашить себе рот.

В какой-то момент компульсивное переедание сопровождалось компульсивной физической активностью — наказанием изнуряющими нагрузками. Ксения после приступов ходила пешком по улице 20 тысяч шагов, чтобы превысить общепринятую норму в 10 тысяч шагов и более эффективно сжечь калории. Болели ноги, спина, но Ксения шла и плакала. В 30 лет с постоянным чувством вины и усилившимися приступами переедания она легла в Институт питания, где, помимо РПП, ей еще диагностировали депрессию.

После курса антидепрессантов ушло рвение наказать себя спортом после еды, но переедания вернулись, как и 20 килограммов «сверху». Из-за избыточного веса стало трудно ходить, спина отваливалась. Ксения больше не могла на себя смотреть. 150 килограммов для нее — это ненависть к себе, отразившаяся на отношениях с мужем. Это был край.

Почему мы гонимся за «стандартом»

Интернализация и навязывание модельных параметров массовой культурой вызывают нелюбовь к своему телу, злость на себя за несоответствие идеалу и желание перестроиться под эталон с помощью диет или пластических операций. Это ведет к значительным ограничениям в рационе и эмоциональным перееданиям. Исследователи из Нидерландов выявили, что девочки 14—18 лет принимают отредактированные фотографии с худыми женщинами за необработанные. При этом они низко оценивают собственную внешность в сравнении с экранным идеалом, а появление симптомов орторексии уже связывают с популяризацией здорового образа жизни инстаграм-инфлюенсерами.

Важную роль в развитии РПП играют родители: дочери больше нравится свое тело, если о ее внешности позитивно высказывается мама. А если родители обеспокоены собственным весом или имеют нездоровые пищевые привычки, то у ребенка с большей вероятностью разовьется РПП.

Компульсивное переедание, кроме ожирения, приводит к сахарному диабету: из-за избытка в рационе углеводов восприимчивость организма к инсулину снижается. Некомфортные ощущения из-за растянутого едой желудка могут стать причиной систематического недосыпания, а попытки ограничивать себя перед очередным срывом — к резким скачкам веса и нарушению обмена веществ. Неконтролируемое употребление продуктов, содержащих трансжиры, повышает риск развития заболеваний сердца.

Последствия орторексии для организма схожи с последствиями анорексии: несбалансированное питание и недоедание приводят к упадку сил, сбитому женскому циклу, снижению либидо, проблемам с кожей и волосами, снижению костной и мышечной массы, дефициту натрия, что ведет к головокружениям и потере сознания, частым кровотечениям из носа, нарушению памяти и брадикардии.

У человека с РПП все завязано на еде: Анастасия избегала встреч с друзьями, чтобы те не задавали вопросов по поводу ее «правильных» салатов, а Ксения часто отменяла планы, чтобы, оставшись одной, заказать себе суши, и экономила на одежде, зато оставить 10 тысяч в ресторане было не жалко. Дарья ходила в школу через раз и потратила на еду целое состояние: если бы откладывала с зарплаты все, что тратила на пищу, жила бы сейчас в трехкомнатной квартире.

Ремиссия — это работа над перфекционизмом

Спустя девять лет Дарья поняла, что не может сидеть на гречке. Вызывала рвоту реже, при этом оставляла в меню продукты, которые при орторексии запрещала себе. Работала над собой со специалистами, выходя в ремиссию.

Сейчас Дарья сама дипломированный психолог. Она ведет в том числе клиентов с РПП, объясняя им, что калории — это просто инструмент, а «плохих» продуктов не бывает. Она советует: важно понять, что не контроль рациона делает тебя лучше. И надо в первую очередь стабилизировать самооценку. Тем не менее саму себя Дарья пока не считает «идеальной» и продолжает худеть: ест все, что хочет, но в меру — 1300 килокалорий в день — при суточной норме с ее индексом массы тела 1500. Она уточняет: «Я потолстела, но никакой паники не было. Если мне ткнут тем, что я жирная, сколько бы я ни весила — триггер не словлю».

«Если ты еще не удовлетворен собой — это просто то, над чем важно работать дальше, — говорит Анастасия Синицына. — Ты в ремиссии уже тогда, когда хотя бы начал психологически прорабатывать свой перфекционизм, менее остро реагировать на срывы и заботиться о себе любом». Сейчас Анастасия тоже восстановилась и, хотя у нее как у диетолога иногда бывает состояние тревоги во время работы, с ним она легко справляется без еды. «Зато моя история помогает чувствовать боль других, связанную с едой, и знать, как лучше с этой болью работать», — добавляет Анастасия. По ее мнению, демонизировать глютен и лактозу и слепо следовать за лидерами здорового образа жизни в соцсетях нельзя. У каждого свой индивидуальный рацион, и нет ничего плохого в круассанах.

«Главное — не бояться говорить о своих привычках. Когда ты откровенно начинаешь разбирать, что тебя мотивирует и как ты к этому пришел, ты меняешь свое мышление и  выстраиваешь более гармоничное отношение к себе, — подчеркивает нутрициолог. — Очень важно в этом плане чувствовать понимание и поддержку близких».

Поддержки близких у Ксении почти не было. Ее муж много работал, а друзья не понимали проблему и советовали «взять себя в руки». В страхе набрать еще больше она обратилась к бариатрической хирургии: ей сократили объем желудка до 100 миллилитров, и сейчас она физически не может переесть. Результат операции держится не более года, а психологически проблема осталась нерешенной: «До сих пор взвешиваюсь, как маньяк, и психую, когда вижу не те цифры». При этом по указанию врача Ксения считает калории в рационе, что снова возвращает ее к РПП.

Согласно статистике, собранной просветительским проектом об РПП ANRED, только 20% людей с расстройством пищевого поведения, обратившихся за помощью, не выходят в ремиссию. Полного выздоровления добиваются 60% лечащихся, остальные — частичного. 

Существует несколько видов психотерапии, но для лучшего результата лечение должно быть комплексным: с консультациями терапевта — чтобы восстановить физическое здоровье, психиатра и/или психотерапевта, диетолога — именно диетологи объяснят человеку с РПП, почему важно иметь в рационе те или иные питательные вещества и как опознать физические голод и насыщение. 

Тип терапии подбирается специалистом с учетом индивидуальных особенностей. Расстройства пищевого поведения в России лечат разными методами:

• когнитивно-поведенческим методом: перестраиванием мышления и поведения, контролем эмоциональной реакции, ведущей к ограничению или перееданию, на внешние факторы;
• диалектико-поведенческим методом: обучением сознательному и внимательному отношению к себе и еде, регулированию самоуничижительных мыслей; 
• интерперсональным методом: прорабатыванием межличностных отношений и изменением восприятия себя и общества. 

В курс лечения также может входить групповая и арт-терапия. В научной работе студенты магистратуры и доктор наук факультета психиатрии Университета Вашингтона в Сент-Луисе обнаружили, что в лечении пациентов с ограничительными РПП по типу анорексии пока нельзя выявить самый эффективный вид терапии. Зато когнитивно-поведенческая и интерперсональная терапия лучше всего помогает страдающим булимией и компульсивными перееданиями. На ребенка с анорексией или булимией благоприятнее всего влияет семейная терапия. 

• Теги:
• еда
• ЗОЖ
• психология
• РПП